Ей не хотелось плакать, не хотелось жалеть себя. В конце концов, сколько можно? Но… Во имя богов, почему ее жизнь трещит по швам? Почему одни люди, которые сожрать друг друга заживо готовы, живут припеваючи, а она, никого в жизни не обидевшая, потеряла все, а теперь сверх того получает новые тумаки от судьбы!
Внезапная мысль заставила Мирну вздрогнуть и виновато скукожиться. Никого не обижала? Княгиня вспоминала погибшего жениха и те письма, которые он ей писал, и которые лежали сейчас в одном из ее саквояжей. Письма, на которые она не ответила. Даже не удосужилась прочитать!
Ведь он был на войне, в авангарде войска. Ему наверняка нужна была ее поддержка, ее забота.
А она… Почему не отвечала ему? Из-за гордости? Из протеста?
Да нет. Самое отвратительное, что не отвечала она из глупости. Княгиня никогда не возражала против этого брака, и считала Вильяма хорошим человеком. Но ее тогдашнее ребячество, желание почувствовать себя большой и важной, науськивания подруг, уверявших, что девушка должна быть холодной и неприступной, привели Мирну к роковому решению.
Теперь Вильям мертв, а она осталась одна-одинешенька да еще с грузом вины на плечах.
Может… Может, она действительно заслужила все эти страдания.
Шорох листвы привел ее в чувство, а ощущение, будто кто-то пристально на нее смотрит, заставило княгиню поднять голову. Перед собой, впрочем, она никого не увидела, и уж решила, что ей показалось, как справа донесся тонкий голос:
- Что с вами, миледи?
Непонятно откуда возле Мирны появился мальчишка лет восьми-девяти в дорогом темном костюме с золотым узором на лацканах и рукавах, с игрушечным деревянным мечом, заткнутым за пояс, с лицом красивым и благородным, но взглядом добрым и открытым.
Княгиня нахмурилась, растерявшись. Дома она легко находила язык с детьми такого возраста, ведь знала множество легенд и сказок, но… Кто знает, какие правила есть при дворе по отношению к детям и общению с ними? Может, ей вообще нельзя с ними заговаривать!
Девушка успокоила себя доводом, что, будь дети под таким запретом, этот мальчик и не попал бы на праздник. Да и сам бы он не заговорил с незнакомкой, если бы таковы были правила.
- Вы плачете? – мальчик внимательно осмотрел ее красное лицо, чуть дрожащие алые губы и мокрые большие глаза. Мгновение он словно бы раздумывал, и вдруг с удивляющей решительность воскликнул, - если вас кто-то обидел – я с ним разберусь!
- Разберетесь?.. – рассеяно переспросила Мирна, и тут же удивилась самой себе, что разговаривает с ребенком на «вы».
Но он явно был высокого происхождения… Да и стоило видеть, с какой важностью, с какой неподдельной серьезности он обещал разобраться с ее обидчиком!