– Не к кому попридираться? – наконец отозвалась, но Анварес видел – оттаяла.
Молча смотрел на неё с лёгкой улыбкой минуту, другую, потом попросил:
– Юля, пообещай мне, что начнёшь учиться.
– Ладно, – глаза её озорно блеснули. – Но с одним условием.
– Да ты нахалка! – хмыкнул он.
– Чтобы больше вот так не было, – она деланно нахмурилась и заговорила басовитым строгим голосом: – Когда вы уже начнёте думать, госпожа Аксёнова.
Затем тихо добавила:
– Это обидно.
– Какая вы у нас обидчивая, госпожа Аксёнова, – улыбнулся Анварес.
– Ну так что? Да или нет? – она смотрела с таким напряжением, будто это был не шуточный вопрос, а что-то действительно серьёзное и важное.
– И не единого прогула? – подхватил вызов Анварес.
Она кивнула.
– Договорились.
Взгляд её изменился, скользнул ниже, на его губы. Этот взгляд притягивал и обжигал одновременно, так, что у него во рту вмиг пересохло. Пора уходить, приказал себе. Потому что она больна, потому что нельзя так и потому что, чувствовал, – ещё чуть-чуть и его уже не остановит ни «больна», ни «нельзя».
– Отдыхай, поправляйся, – пожелал он, поднимаясь, хотя всё внутри отчаянно протестовало.
Эту ночь он спал в гостиной.
В понедельник Анварес первым делом отправился в деканат. Волобуев, к счастью, оказался на месте. Сначала обсудили кое-какие вопросы по симпозиуму, но это был лишь предлог. Уже уходя, Анварес как будто между делом обронил:
– Ах да, Роман Викторович, я тут слышал, вы одну мою студентку собираетесь отчислить. Из двести пятой. Аксёнову.
– Да, – скривился декан. – Злостная прогульщица. Нечего таким места занимать.
– Я попросить за неё хочу. Просто знаю, у неё там обстоятельства были сложные. Но я с ней поговорил, она обещала взяться за ум.
– Дорогой мой Александр Дмитриевич, – усмехнулся Волобуев. – Знаю я цену этим их обещаниям. Все они тут у меня плачутся, раскаиваются, притом так искренне, клянутся, что будут учиться. А в итоге – всё равно вылетают, кто раньше, кто позже.
– И всё-таки я хочу за неё попросить. Дайте ей шанс. Я готов поручиться.
Волобуев перестал улыбаться, вперился в него маленькими колючими глазками. Лицо его вмиг сделалось по-бульдожьи тяжёлым и настороженным.
– Зачем вам это, Александр Дмитриевич? Она ваша родственница? Знакомая? Или вы с ней занимаетесь дополнительно?
– Нет, – ответил Анварес, чувствуя, как сердце начинает набирать обороты. – Она просто моя студентка. Но у неё есть потенциал. И я хочу ей помочь.
Волобуев сверлил его взглядом несколько секунд, которые показались Анваресу бесконечными.
– Ладно, дадим шанс вашей Аксёновой. Последний шанс и только из уважения к вам.