Я лечу над ночным Баку. Как он красив сверху! Под крылом моей машины – бухта, четко ограниченная подковой огней. Красные и белые фарватерные мигалки будто подмигивают мне дружелюбно, будто предупреждают нас: не сбейся с пути, Зулейха. Золотая россыпь городских огней под крылом. Мой город спит после трудового дня. Гудит в вышине одинокий мотор, и я кажусь себе самой бессонным часовым. Как часто впоследствии приходилось мне летать над затемненными городами, охраняя их от вражеских налетов! Как часто вспоминала я в годы войны эти первые мои ночные полеты над мирным спящим Баку…
Лечу и пытаюсь угадать среди моря огней мою улицу – тогда она называлась Тараской, а теперь носит имя Н.Ккрупской. Где-то там – дом, в котором мы живем. Мать, конечно, не спит. Не может спасть, когда у меня ночные полеты. Много беспокойства доставляем мы своим матерям. Такое уж нынче время – беспокойное, зовущее…
А ты, мама? Разве ты не слышишь зова времени? Ведь это ты чуть ли не первая на нашей Татарской улице скинула с себя чадру, не побоялась косых взглядов. Ты записалась в кружок ликбеза, выучилась читать и писать, и серебряные нити в твоих волосах не мешают тебе думать о вечерней школе и даже институте.
Ты не беспокойся за меня, мама! Это только кажется, что мой мотор одиноко гудит над спящим городом. Посмотри, сколько девушек пошло за мной, и с каждым годом их все больше, крылатых…
После ночных полетов я обычно звонила домой по телефону и оставалась ночевать на аэродроме. Но однажды ночью что-то случилось со связью, и я не смогла дозвониться домой. Конечно, мать всю ночь не сомкнула глаз, а рано утром с первой электричкой на аэродром приехал мой младший брат Халил.
Я увидела его возле комендантского здания, подбежала к нему.
— Мама тебя послала?
— Да. – Халил засмеялася. – я ей говорю: «Ничего с Зулькой не случится». А она: «Поезжай, да поезжай…». Ну как ты тут? Все летаешь?
А сам смотрит во все глаза на самолеты, которые выкатывают из ангаров.
Озорная мысль приходит мне в голову.
— Слушай, Халил, хочешь покататься на самолете?
— А с тобой не опасно? – Это он, конечно, в шутку спрашивает. Я-то знаю: Халил – мальчишка не из робкого десятка.
— Будь спокоен, – замечает один из наших летчиков, услыхав его слова. – Не выронит тебя сестричка.
— Ну раз так – полетели, – говорит мой Халил. И добавляет шутливо-торжественным тоном: – Прощайте, товарищи!
Я поднимаю в воздух свой «У-2». В зеркальце, прикрепленном к бортовой стойке, вижу Халила. Он сидит неподвижно, ухватившись руками за борта. Ладно! Набираю высоту, вхожу в облака. А теперь погляжу, придутся ли моему братцу по вкусу фигуры высшего пилотажа…