Закончено формирование трех полков – истребительного, дневных скоростных бомбардировщиков и легких ночных. Командиром истребительного плка назначена Тамара Казаринова, а я – ее заместителем и штурманом полка.
Начинаются учебные полеты, хотя погода не очень то им благоприятствует. Зима стоит метельная, с трескучими морозами. Аэродрома, строго говоря, нет. Есть посадочная площадка с плотно утрамбованным снегом. Садились мы не на лыжах, а на колесах. Я убедилась на собственном печальном опыте, что это было довольно рискованно – ввиду частых снегопадов.
С инструктором Смирновым я вылетела на двухместном «УТИ-4». Это был один из первых тренировочных полетов. Мы сделали несколько кругов. Земля слепила своей белизной, хорошо, что у нас были темные очки. Пошли на посадку. Самолет побежал по площадке – и вдруг зарылся колесами в рыхлый снег и перевернулся. Мы повисли в своих кабинах на ремнях, вниз головами. Не очень-то приятное ощущение. Наверное, минут десять мы висели, пока не подбежали люди.
Но если летчикам приходилось трудно, то, пожалуй, не легче было нашим девушкам – механикам, мотористам, оружейникам. Большинство из них пришли со студенческой скамьи, многие даже гаечного ключа прежде в руках не держали. А тут еще такие морозы, что металл даже сквозь рукавицы обжигает как огонь.
Ох уж эти морозы! Мы летали, с головы до ног закутанные в мех – только глаза и нос оставались открытыми. И все равно… Стоит приземлиться, кК уже кричат подруги: «Три щеку! И другую тоже! Крепче растирай!». И трешь изо всех сил, чувствуя под пальцами какое-то каменное затвердение. Я однажды отморозила пальцы. До сих пор помню, какую дикую боль я испытала, держа руки в холодной воде, чтобы быстрее «отошли». А Тамара Памятных вылетела как-то без меховой маски и здорово обморозила себе щеки. Долго мучилась потом от ожога.
Но мы не унывали, хоть и трудно было. По вечерам пели, читали, устраивали целые диспуты о книгах. По рукам ходила «Война и мир» – почему-то в те дни особенно хотелось перечитать ее. Зачитывались «Тремя мушкетерами», затрепанными донельзя, Аркадием Гайдаром, Джеком Лондоном. Спорили об уме и коварстве королевы Марго. Гурьбой ходили в Дом Красной Армии смотреть саратовскую оперетту и ленинградский цирк.
Никогда не забуду, какое ликование царило у нас в общежитии 6 декабря – в день, когда радио сообщило о разгроме немцев под Москвой. Это был настоящий праздник.
— Ну, теперь конец отступлению, – радостно говорили девушки. – Теперь двинем на запад!
Конечно, мы не знали еще тогда, какие суровые испытания войны еще предстояли нам.