Завернувшись в махровый халат, ложусь в свою постель, свернувшись калачиком, и закрываю глаза, пытаясь ни о чем не думать, изо всех сил стараясь уснуть, и чувствую, как проминается матрас под тяжестью чужого тела.
Рука медленно ползет по моему бедру, животу подбираясь к поясу. Развязывает его и откинув полу халата начинает подбираться к груди. У меня нет никаких сил и желания, тело все еще помнит грубые, жесткие руки и губы господина Тэмотсу. Сейчас мне необходимы лишь тишина и покой. Однако, отказывать господину Кейташи нельзя, он может разозлиться и навсегда отдать меня господину Тэмотсу.
Я потерплю, пусть он делает, что хочет, только пусть не отдает меня господину Тэмотсу! Но тело против, оно еще не отошло от пережитого ужаса, и мелкая противная дрожь разбегается по нему.
- В чем дело? – резко переворачивая меня на спину и сердито хмурясь нависает господин Кейташи надо мной.
Не в силах ничего сказать я мотаю головой и, чтобы не сердить его дальше, начинаю сама развязывать на нем халат, целуя его грудь. Он прикрывает глаза, откидывается на подушку, и я начинаю ласкать его руками и губами.
Сама я не чувствую ничего и, боясь, что он это заметит, с еще большим усердием продолжаю свои ласки.
Невозможно! Я не выдержу всего этого! …
Наконец, удовлетворенный он засыпает у меня на постели. А я до утра так и не могу сомкнуть глаз. Мне плохо, все тело ломит, в горле так и стоит ком обиды и страха, я вымоталась и морально, и физически, глаза слипаются, но стоит мне их только на мгновение прикрыть, как перед глазами всплывает лицо господина Тэмотсу, с кривящимся в презрительной ухмылке ртом, а в ушах раздается его противный тихий смех.
Утро встречаю под ледяными струями воды, чтобы хоть как-то взбодрится. Господин Кейташи не должен ничего заметить. Даже в мыслях не могу называть его как прежде, Таши.
Выспавшийся и довольный он выходит к завтраку. Все, как обычно, легкая беседа, я обслуживаю его за столом...
- Ты бледная сегодня. Может отменить занятия?
- Нет, благодарю за заботу, Таши – хрипло, с трудом выталкиваю я слова. Имя дается мне особенно трудно.
Нельзя раскисать, нельзя давать кугэ Оокубо повод быть мной недовольным.
- Приходи в себя, котенок. – гладит он меня по щеке и целует перед выходом.
Наконец-то тишина.
Как прежде уже не будет, ясно понимаю я. Значит пришло время попытаться сделать так, чтобы я могла отвечать за свою жизнь сама. Надо уходить, пока меня действительно не отдали господину Тэмотсу. Только куда бежать? Побег надо хорошо продумать, иначе сделаю себе еще хуже. А жизнь в Закрытой Синдэн доказала, что хуже быть всегда есть куда.