Бой занял не больше двадцати минут.
- Ты полна загадок, – потрясенно проговорил Ми.
- Надо сказать спасибо Ама-но-Хико, что настоял на моих занятиях и приучил меня всегда носить с собой оружие. – пробормотала, словно стесняясь меня, она.
- Непременно скажем, как только выберемся. Во всей этой ситуации есть некоторые плюсы, теперь мы знаем имя заказчика. Пока не ясны причины его нападения на нас: это его личная к тебе неприязнь, или его подговорил кто? Но со временем и в этом разберемся.
- Интересно эти сенси ждали именно меня или напали случайно, потому что мы оказались в ненужном месте в ненужное время. – задумчиво разглядывая одного из нападавших, проговорила Ми.
Обыскав поверженных противников, я склонялся к мнению, что это было не просто несчастливое, для сенси, стечение обстоятельств.
Стояла невероятно влажная жаркая погода и, похоже, такая она тут постоянно. Нас со всех сторон окружала бурная растительность, через которую еще надо суметь пробраться. Никаких признаков человеческого присутствия, кроме наемных сенси, не наблюдалось.
Ходить по такой жаре в той одежде, что была одета на нас невозможно. Эти же мысли, похоже, посетили и Ми.
- Надо переодеться, – проговорила, начав стягивать с самого мелкого сенси рубашку-кимоно.
Она хмурилась, морщила свой носик и кривилась, видимо, мысль, что ей придется одеть одежду с чужого плеча, которая неизвестно сколько времени до этого носилась незнакомым ей мужчиной, не доставляла удовольствия.
Согласившись с ее выводом, присмотрел подходящего мне по комплекции мужчину, забрал у него пояс, на котором крепились несколько метательных ножей, прикрепил туда же ножны своей катаны и принялся стягивать с сенси хлопковые широкие штаны. Рубашку оставил свою, а вот плотные суконные брюки и камзол были в этом климате неуместны. Из легкой подкладки камзола соорудил себе повязку на голову, чтобы в волосы не насыпало ничего с ветвей.
Азуми каким-то непостижимым образом умудрилась соорудить из юбки своего платья очень симпатичные хакама, а рубашку одела ту, что сняла с сенси. На голове оставила свою шляпку.
Я заметил, как она, ловко нарезала тонкие полоски ткани, перевязала у низа отрезанный от валяющегося в стороне верха своего платья рукав. И превратив его, таким нехитрым способом, в небольшой рюкзак, запихнула в него пару повязок на голову, снятых с сенси.
Чувствовалось, что о трудностях походной жизни она, по меньшей мере, наслышана. Следом за повязками, в ее импровизированный рюкзачок перекочевали найденные у сенси: веревка, огниво и мешочки с солью и чаем.