— Я докажу, что оборотень лжет. Но возьму десять человек… потому что против оборотня меньше выставлять нельзя. Если мы хотим судить их по нашим обычаям, то сначала надо уровнять волчью силу с людской.
Снова послышались смешки — но на этот раз никто не возразил.
Зря я разрешил Арнстейну взять помощников, с досадой подумал Ульф. С другой стороны, этот бой заткнет всем рты…
— Я согласен, — заорал Ульф.
И пошел вперед.
* * *
Люди дрались хуже, чем альвы — но все равно слишком хорошо. Несколько ударов в живот и бока Ульф пропустил. А прочие, в руки-ноги, даже не считал.
Но тело оборотня заживляло раны на ходу. Однако сегодня кожа зарастала намного быстрей, чем обычно. Наверно, сказывалась близость звериной шкуры…
Люди падали, а Ульф крутился под мечами, исходя потом и кровью.
Самым последним Ульф зарубил Арнстейна. Сначала свалил его на землю, отмахнувшись от удара и ногой подбив ярла под колено. А потом, когда подступил к Арнстейну, тот вдруг вскинулся и завопил:
— Ярлы Эрхейма. Когда-нибудь он так же убьет вас…
И Ульф, не сдержавшись, разрубил его надвое. Хотя людей ярла он оставил в живых — с ранами, с отрубленными пальцами, но живых.
После удара по Арнстейну от Свейты пахнуло диким ужасом. И выдержка, подаренная прядью альвийки, на пару мгновений испарилась. По щекам Ульфа стрельнула шерсть, уже стоявшая дыбом. Зато от Сигвейн текло спокойствие — растворенное в сладчайшем запахе, пробивавшемся даже сквозь вонь кишок.
Ульф, боясь обернуться, утер кровь, капавшую с губ. Крикнул, глядя на ярлов:
— Кто еще хочет доказать, что я лжец?
Ульвдан смотрел весело, Ингьялд задумчиво. Скаллагрим ответил:
— Пока победа за тобой, ярл Ульф. Норны показали нам, что ты не врешь. Однако Хальстейн может с этим не согласится. Он имеет право на конунговы щиты…
— И я, — хрипло сказал Ульф.
А затем вскинул меч. Клинок, окровавленный вплоть до яблока на конце рукояти, сверкнул тусклым багрянцем.
— Люди Эрхейма. Я признаю, что это дело нельзя решить за спиной Хальстейна. Так сожгите старые щиты — но не ищите новых. Я дождусь Хальстейна, и мы с ним посмотрим, чье право лучше наточено. А до тех пор я буду жить в крепости Нордмарка, и отдавать приказы морской страже. Чтобы до берегов Эрхейма не добрались йотуны, пока мы тут ждем.
— Сказано разумно, — заявил Скаллагрим. — Пусть ярл Ульф стережет удел конунга, раз уж заявил на него права. Потом вернется Хальстейн Олафсон, и мы поговорим еще раз.
Остальные ярлы согласно закивали, разглядывая альвийских дев.
А Ульф наконец обернулся.
К ней, к Свейте.
Мой мир для нее не годится, стрельнуло у него. Ноги вдруг приросли к земле, раскисшей от крови. И Ульф все не решался сделать шаг. Свейта смотрела, губы ее побелели, веснушки выцвели…