У Светы по щекам плеснуло румянцем.
Но я никогда так не считала, со стыдом решила она. Хотя Ульф иногда бывал до жути прост…
— И у меня все вышло, — объявил Локки. — Посланцам Хильдегард колдунья соврала, что во всем огромном Мидгарде не нашлось подходящей для них девки. Такой, чтобы и дар имела, и коснулась руны в ту самую ночь, когда прялась нить. А оборотень получил невесту. Оставлять веретено у колдуньи и дальше было опасно. Поэтому я послал за ним инеистого. Но Ауг начала упираться, а йотун не сдержался. В итоге колдунья погибла. Само веретено обернулось золой, когда его коснулась лапа инеистого. Жаль, но такие вещи нельзя отобрать. Их можно лишь отдать по доброй воле.
— Чего ты хочешь? — резко спросил Ульф.
Локки усмехнулся.
— Я хочу остановить надвигающуюся бурю. У норн еще остались два веретена, и здесь могут появиться новые потомки Одина. Или народятся дети у тех, кто попал в этот мир из Мидгарда. Но выход есть. Стань конунгом, Ульф. И пусть города украсят щиты, на которые ступила твоя нога. Не сможешь — тогда я приведу в Эрхейм йотунов, инеистых и огненных. Иначе боги все-таки построят свой Биврест.
— Твои йотуны смогут остановить асов? — бросил Ульф.
Локки пожал плечами.
— Нет. Но они перебьют столько народу, сколько смогут. И богам уже не хватит сил для Бивреста. Мне пора уходить, Ульф. Я и так засиделся в твоем мире. А это опасно не только для меня.
Он встал с пня. Обронил:
— Стань конунгом, Ульф. Или наблюдай, как умирают люди Эрхейма. Выбор за тобой. Прощай.
В следующий миг по глазам Светы резанула вспышка белого сияния. Она зажмурилась…
А когда открыла глаза, Ульф уже шагнул в сторону. Сказал буднично:
— Пойду помою миску. Ты ведь не будешь есть с посудины, что валялась на земле?
Он вышел, а Света, помедлив, встала. Качнулась, сделав шаг. Хотелось есть, по телу плыла слабость…
Но после услышанного сидеть в одиночестве не хотелось. И было ясно, что Ульфа задели слова Локки.
Она дошла до выхода. Распахнула дверь, вцепившись одной рукой в косяк, и застыла.
Хижина стояла на склоне горы — на пологом уступе, кое-где поросшем кустами и невысокими деревцами. Справа шелестел мелкий водопад, падавший со скал, нависавших над хижиной. Вода пускала торопливую рябь в крохотном озерце среди камней. И прыгала от него вниз по склону — маленькой речкой, говорливой, звонкой, в пене и брызгах.
А выше, над скалами, стелился дым. Плыл размытыми перьями под блеклыми тучами, обложившими небо. Внизу синело море. Подножье горы вонзалось в него клыками скал, слюной пуская пену прибоя по морской синеве…