– Не думал, что Берлин такой же зыбкий как Питер и Лондон. – Вздохнул Макс, метая уткам очередную порцию крошек.
– Это всё осень. Хотя, весна здесь примерно такая же. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Ты был в Лондоне?
– Ага. Вообще я там жил, учился и работал два года.
– Так вот откуда идеальный английский.
– Да, пришлось практически с нуля за год научиться говорить и понимать.
– А как же английский в академии?
– В академии для меня было важно только рисовать, что мы и делали безвылазно. Уверен, вы в академии тоже рисовали адски много.
– Мы все делали по мерке «адски много». Мне не казалось, что мы много рисуем, потому что много было всего. Слушали, запоминали, писали, говорили и рисовали. Это ощущается, будто несёшь по пять килограмм в каждой руке, довольно легко. А вот если нести всего пять и только в одной руке, это тяжело. Равновесие.
– Хороший пример. – Он ухмыльнулся и скользнул в воспоминания. – Я после выпуска собрал все рисунки в одну стопку. Вместе с тонкими папками они были выше моего роста.
– Не считая конспектов?
– Ага. И не считая проектных макетов.
– А я никогда не считала. Помню только, как наш куратор дал задание, нарисовать комнату с пятью предметами мебели в разных локациях. Угадай, сколько вариаций расстановки было у каждого?
– У меня плохо с теорией вероятности.
– Я сдалась на пятидесяти семи. Получила три. Следующим заданием было доработать каждый рисунок до жилищных условий минимум ещё десятью предметами.
– Сколько дней?
– Два выходных и два учебных.
– Жёстко. А моя нелюбовь это комната с вариантами освещения. Но это не дизайн, это цветопередача.
– Да, мы тоже учились это делать. Солнечный свет, пасмурно, сумерки, и два вида света.
– Именно. Ненавидели Куратора после таких заданий?
– Обожали. – Она расплылась в теплой улыбке. – Правда, человек невероятный. Но за тот опыт до сих пор дарим ему коньяк на каждый день рождения.
– В чем подвох?
– На втором курсе он две недели не вёл пары. Отравился на юбилее супруги коньяком. С тех пор не пьет.
Город, казалось, захотел опровергнуть свою зябкую репутацию. Серые тучи порвались голубыми просветами, а ещё через пару минут на осенние деревья упали яркие лучи. Теплее не стало, но краски на листве заиграли, вода заблестела, утки сделались наглее, хотя это вряд ли была заслуга солнца.
Кира задумалась и непроизвольно вздрогнула.
– Замерзла?
– Да-нет, просто помечтала о тепле.
– Хочешь мою куртку?
– Нет, спасибо.
Та утка, что приплыла первой, бесстрашно шагнула перепончатой лапой на покрывало и скрипуче крякнула
– Тшшш! – Максим кинул ей кусочек, и остатки багета закинул себе в рот. – Всё, закончился. Больше никого не зови!