— Тогда что ты здесь делаешь?
Я вздыхаю.
— Оказывается, он просто хотел потрахаться.
Джейк смеется.
— Ну и ну, спасибо за сочувствие.
— Я не буду тебе напоминать, что говорил именно об этом.
— Вот именно, не стоит, — огрызаюсь я. Свет гаснет, и начинается фильм, но я не могу сосредоточиться на действие, происходящем на экране.
Я не могу отделаться от мысли, что в последний раз, когда мы так мирно сидели близко, потом целовались у меня в квартире, и вдруг у меня в мозгу начинает прокручиваться повтор, как в киноленте. Кроме того, он пользуется каким-то цитрусовым одеколоном, который вызывает мысли о голом пляжном отпуске, отчего я совершенно не могу сосредоточиться на Брюсе Уиллисе и его впечатляющих бицепсах.
«Остынь, сексуальная маньячка», — говорю я себе, стараясь не обращать внимания на тепло, исходящее от Джейка рядом со мной. Но это бесполезно. Как бы я ни старалась и как бы сильно не хотела остыть, я не могу понять, что происходит на экране, как было раньше. Его присутствие рядом меня сильно отвлекает… и я уже знаю, какой огромный отвлекающий маневр он приготовил.
Его летние брюки ничего не могут скрыть.
Как только зажигается верхний свет, я почти уверена, что все еще красная от всех фантазий, которыми развлекала сама себя, а Джейк кажется таким расслабленным и абсолютно беспечным. Мы выходим на улицу и останавливаемся на тротуаре.
— Мы могли бы выпить, — как бы между прочим предлагает Джейк. — Если только тебе не нужно домой.
— Конечно, — соглашаюсь я.
— Я знаю одно местечко неподалеку. — Джейк кивает на юг, и мы двигаемся в ту сторону по тротуару. Одна из вещей, которые я люблю в этом городе — это бродить по нему поздним вечером, когда все стихает, заглядывать в витрины магазинов и нырять в ночные закусочные за пирогом и кофе, когда проголодаюсь. И воздух ранней весны пахнет цветами, я на секунду закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
— Я люблю весну, — замечаю я. — Я люблю эти мгновения, когда кажется, что весь город расцветает, наполняется запахом цветов, выглядит таким чистым.
— Согласен. — Джейк ухмыляется. — Ты, наверное, так же любишь кошечек, щенков и радугу! И единорогов! — Он указывает на темный переулок, и я закатываю глаза, хотя он и не смотрит на меня.
— Я и забыла, какой ты на самом деле, Мистер Циник. По крайней мере, ты должен признать, что это был отличный фильм, — говорю я. — Я смотрю его каждый год. Ничто так не пробуждает во мне рождественский дух, как Брюс Уиллис, ходящий по битому стеклу, почти не вздрагивая!
— Это напоминает мне Рождество в доме моей мамы, — фыркает он. — За вычетом взрывов.