Попытки приступить к постройке постоянных театров, а тем более мест для зрителей, даже исходившие от цензоров, постоянно пресекались римским сенатом; нам известно, по свидетельству того же Тита Ливия (XLVIII) [53], что в 154 г. до н. э., "когда делались места для зрителей, постройка которых была сдана с подряда цензорами, то, по предложению Публия Корнелия Назики, они были сломаны, согласно постановлению Сената, как сооружение бесполезное и развращающее общество, а народ некоторое время смотрел на представления стоя". По словам Августина (De civitate dei, I, 31), авторитет Сципиона Назики "был настолько велик, что предусмотрительный Сенат, возбужденный его словами, воспретил с тех пор ставить даже скамьи, которыми граждане начали было пользоваться в театре, внося их во время представлений".
По указанию Валерия Максима (первая половина I в. н. э.), сенат вместе с этим запретил устраивать сидепия для зрителей не только в самом Риме, но и в ближайших его окрестностях, ближе 1000 шагов от городской черты (Валерий Максим, II, 4, 2).
В свидетельствах о постановлении римского сената 154 г. видно отражение ожесточенной борьбы между поборниками старины во главе с Марком Порцием Катоном Старшим и прогрессивной частью римского общества во главе с представителями фамилии Сципионов — сторонников приобщения Рима к эллинистической культуре[54]. Очень знаменательно, что постановление о сломке зрительных мест и даже о продаже пошедшего на них материала с аукциона (о чем говорит Валерий Максим) относится именно к тому времени, когда Рим все больше и больше соприкасается с греческой культурой, когда в нем появляются (в начале 60-х годов II в. до н. э.) греческие школы, а в 155 г. приезжает афинская делегация в лице представителей трех философских школ во главе с академиком Карнеадом, что глубоко возмущает Катона.
Но никакие запретительные меры подобного рода не могли быть действительны на долгое время, и у пас есть данные предполагать, что постановление сената от 154 г. было нарушено через десять лет после его издания [55].
Можно, кроме того, с полной уверенностью говорить о том, что уже при Плавте устраивались места для зрителей. Это очевидно и из прологов к его комедиям "Амфитрион" (ст. 65), "Пуниец" (ст. 5), "Пленники" (ст. 12), по заключительному стиху "Эпидика", а также и по таким местам его комедий, как ст. 1224 "Пунийца", где Агорастокл просит Ганнона говорить по-короче, потому что тем, кто сидит (qui sedent) в театре, хочется пить; такие же указания на сидящих зрителей имеются и в комедии "Горшок" (ст. 719) и в комедии "Купец" (ст. 160), где Аканфион спрашивает Харина: "Спящих зрителей боишься разбудить?".