Дональдсон представился, после чего убрал свой блокнот в карман, взял пиво и начал прогуливаться по участку. Когда прибыл Грасс, он был единственным человеком в костюме. Я весело покачал головой и помахал ему.
– Мистер Бакмэн? – спросил он.
Я улыбнулся и пожал ему руку.
– Зови меня Карл. Зачем ты так вырядился? Это вечеринка, а не съезд! Снимай пиджак и галстук, закатай рукава, или пива не получишь, – он удивленно заморгал, но затем подчинился.
Я отнес его пиджак и галстук в дом, и затем вручил ему пиво. Он все еще не выглядел также неформально, как я в своих шортах с накинутой гавайской рубашкой, нахлобученной соломенной шляпой, в солнцезащитных очках и в шлепанцах без носков, но он уже не так явно выделялся. Я поручил Таскеру налить ему пива и заодно налил себе еще.
– А теперь добро пожаловать на вечеринку! – сказал я.
– Спасибо. Я не знал, чего ожидать.
– Мы наводим здесь шуму еще с самой постройки дома, с 83-го года, и с каждым годом вечеринка становится все больше и больше. В прошлом году мы начали устраивать и осенние вечеринки поменьше, когда дети играют в футбол. Тогда бассейн у нас закрыт, конечно, но мы привозим команды сюда, и они здесь резвятся. Это весело.
– Да, похоже на то, – в этот момент парочка детишек, может, им года по четыре-пять, пронеслись через кухню, и я их развернул обратно. Они с криками умчались в сторону бассейна.
– Я не очень строг, но они могут обжечься об грильницу, – объяснил я.
Я отпил пива и помахал Брюстеру, чьи глаза широко раскрылись, когда он увидел, что я говорю с кем-то, очень похожим на журналиста. Я улыбнулся.
– Зуб даю, вы не думали, что завершите неделю посещением вечеринки какого-то второсортного подражателя Конгрессмену.
– Это то, кем вы себя считаете? Второсортным подражателем? – переспросил он.
Брюстер подошел ровно в тот момент, когда он спросил об этом, и выпучил глаза.
– Думаю, таковым меня считает Энди Стюарт. А что ты думаешь? – спросил я.
– Я еще не знаю, мистер Бак…
– Карл! – прервал я.
– …Карл. Должен сказать, я уже давно обозреваю политику, но я никогда в жизни не видел того, что произошло в воскресенье утром. О чем вы вообще тогда думали?
Я пожал плечами.
– Не знаю сам. По большей части я был взбешен! – Брю задрожал, поскольку серьезные люди не говорят «взбешен».
Плевать, я могу и провалиться, но если и так, то облажаюсь с треском!
– Он лживая тварь, и я просто разозлился! И все. Я вышел из себя.
Таскер слушал все это из-за кег-станции. Он расхохотался от этого, и Грасс оглянулся на него. Если он думал, что я был неформален, то что же он подумал про Таскера. На Таскере были рваные шорты и безрукавка с логотипом «Харли-Дэвидсон», он был обут в сандали, а волосы собраны в хвост. В глаза бросались его татуировки на плечах.