Он шел от стойла к стойлу, приветствовал лошадей, брал немного магии души, уходил со словами благодарности и поддержки. Каждый конь предлагал больше, но им говорили поберечь силы. Гетен выпрямил спину, его шаги стали увереннее. Дрожь пропала, голос набрался сил.
Он подошел ко всем лошадям, и, когда закончил, их сила сияла под его кожей и за веками, когда он моргал.
— Теперь мы покажем Валдраму и его ведьмам погоды, что бывает, когда они угрожают магу солнца и его союзникам, — он поднес ладонь Галины к своим губам и поцеловал ее костяшки. — Мы покажем глупому королю Налвики его ошибку и уменьшим его магическую силу одним решительным ударом.
Она пошла за ним на палубу.
— Что ты задумал?
— Магия ведьм течет от них в бурю. Я последую за нитями к источнику. Это как молния. Она питается из облаков, тянется из земли и встречается посередине, — он встал у перил борта и смотрел на бурю. — Пора послать ведьмам и волшебникам на стороне Валдрама ясное послание, — он оглянулся на нее. — Никто не будет пощажен, — в его взгляде был вопрос. — Это война, Галина.
Он хотел ее разрешения, предлагал предупреждение. Гетен переступал границу, которую установил для себя, он был уже не просто ее защитником. Она коснулась его руки. Они не успели поговорить с его возращения после проверки чар.
— Что ты увидел в Раните? — спросила он, боясь ответа.
— Урсинум разбил мою родину и напал на Бесали. Силы Юджина и Кхары покинули их короля.
Она закрыла глаза.
— Их могут повесить за такое.
Он погладил ее щеку, под пальцами был жар.
— Ранит защищен, но судьба моего брата не ясна. Портовый город Бесали падет.
Она сжала его ладонь.
— Мне жаль, что твоя родина пострадала.
— И мне. Но его разрушение доказало, что ничто не вечно. Потому я не рассчитываю на свои чары вокруг корабля. Вряд ли они продержатся до порта в Айестре. Потому я предлагаю этот вариант, хотя маги и ведьмы умрут.
Она расправила плечи и сказала стальным тоном:
— Сделай это.
Он медленно кивнул.
— Отойди и не трогай меня. И… не бойся.
Галина сглотнула. Гетен еще не говорил ей такое. Она нервничала, но сказала:
— Я доверяю тебе, — она прошла к другой стороне палубы. Это была не ложь. Она доверяла Гетену больше, чем кому-либо — семье, слуге или солдату.
— Ты хотела увидеть всего меня, Галина, — он поднял руки, ладони были направлены на бурю. Он произнес древние слова, его голос стал звучать как мрачные глубины гробницы, нечто мертвое, давно распавшееся. Он произносил заклинания, от которых волоски на ее руках вставали дыбом, дрожь бежала под кожей. Редкое пугало Галину Персинну Риш, но это было ужаснее, чем Валдрам, когда он забирал ее магию крови и жизнь.