— Ты знаешь, как это. Повернись, чтобы твоя тень вытянулась на полу, — она сделала это, закрыла глаза от яркого солнца, падающего в открытые окна, Гетен отодвинул стул, свернул ковер, чтобы ничто не мешало видеть ее тень. Он присел у края, скользнул пальцами над полом, прошептал заклинание, зачерпывая тень, сжимая кулак и оттягивая руку к свету.
Галина поежилась.
— Идем, — он вернулся к чаше, поднял кулак над ней и произнес еще заклинание. Янтарный свет сиял между пальцев, но пропал, когда Гетен разжал кулак. Черная тень стала жидкой, но легкой. Она собралась в его ладони, сжалась, когда он повернул руку, и не х отела падать в чашу, пока он не сдул ее.
— Ты добавил и туда свою душу? — спросила она.
— Нет. Я не хочу, чтобы она запуталась, кого защищает, — он помешал остывающее зелье медной палочкой и протянул руку. — Ты знаешь, что мне нужно дальше, и тут потребуется больше пары капель, — он поменял палочку на кинжал.
— Главное, оставь мне хоть немного, — она вложила ладонь в его руку.
— Я сказал «больше», но не все, — он занес ее ладонь над чашкой, и Галина зашипела, когда он порезал ее мизинец от кончика до основания. Рана была неглубокой, но кровь текла сильно. Наполнив четверть чашки, Гетен отпустил ее руку, вылил содержимое в чашу и добавил больше воды. Он помешивал ее, не прекращая, произнося заклинание, пока Галина прижимала тряпку к ладони. Наконец, ему понравились консистенция и цвет, и Гетен процедил зелье сквозь ткань. Он кивнул на ее ладонь и спросил. — Кровотечение остановилось?
Она поправила ковер.
— Не совсем. А что?
— Кровь не должна течь из раны во время последнего шага.
— Почему?
— Это броня крови. Тень примет облик, потянет силу из твоей души и усилит броню кровью в бою.
— Моей кровью?
— Кровью твоих врагов.
Она приподняла брови.
— Это жутко.
— Для них — да.
— Так почему важно, чтобы не текла моя кровь?
— Потому что ее влечет к крови, даже к крови господина. Я не хочу, чтобы она поглотила тебя и себя.
— Ох.
— Покажи рану, — она протянула ладонь, и он зачаровал порез закрыться быстрее.
Она пригляделась к пальцу, когда он закончил.
— Я не знала, что ты так легко можешь закрывать раны. Почему ты не сделал так с моим лицом? — она коснулась пострадавшей щеки.
— Та рана была отравлена, ее нужно было обработать иначе, — он отвел Галину к окну, чтобы ее тень растянулась на полу. Произнося еще заклинание, он медленно влил жидкость по краю ее тени. Она растеклась и заполнила тень, стала частью тьмы и на миг придала ей алый оттенок, а потом потемнела до черноты.
Галина посмотрела на свою тень, а потом на него.