- Нет, - сухо ответил вожак, и заместитель понял, быстренько свернул разговор.
Дверь открыла полная миловидная женщина, очень похожая на Соню, нахмурилась при виде незнакомца.
- Здравствуйте, Анна Витальевна. Я - Айк. Позвольте мне войти? - У неё расширились глаза, побледнев, она вцепилась в косяк, не пропуская его. Он мягко отстранил женщину, внимательно посмотрел на вышедшего в коридор невысокого худощавого мужчину в очках с толстыми линзами: - Михаил Иванович, я - обидчик Сони, приехал поговорить с вами. - Мужчина протиснулся мимо жены, размахнувшись, молча, ударил Айка кулаком в скулу.
***
Поужинав, Анна Витальевна убирала со стола. Муж сидел тут же, телевизор включать не стал - не было настроения, даже чемпионат чего-то там по хоккею не интересовал. Они не разговаривали. Сонина беременность давила почище бетонной плиты. Не так они представляли себе появление внуков. Иногда мать мечтала, как дочь выйдет замуж за хорошего человека, родит детей, а они с Михаилом обязательно станут помогать молодой семье. Возможно, купят дачу, куда можно на лето вывозить малышей. Муж смеялся и говорил, что она загадывает далеко вперёд, а у Сонюшки даже парня ещё нет. Теперь все мечты пошли прахом. Дочь раздавлена обрушившимся на неё несчастьем, закрылась в своей квартире и, пожалуй, в обозримом будущем о её замужестве нужно забыть. В довершение ко всему, как снег на голову, свалилась её беременность. Родители пребывали в ужасе, не зная, что делать, что посоветовать Соне. Сердце разрывалось от жалости. Бессонными ночами в квартире стоял запах валерьянки и сердечных капель.
Звонок в дверь оторвал их от мрачных мыслей, и мать пошла открывать, гадая, кто заявился. Соня приехать не собиралась, а больше никого не хотелось видеть.
На пороге стоял высокий, широкоплечий симпатичный мужчина лет тридцати, хорошо одетый, темноволосый и темноглазый. Он уверенно шагнул в квартиру, негромко сказал: - здравствуйте, Анна Витальевна. Я - Айк. Позвольте мне войти? - Она не сразу сообразила, кто это, а потом страх захлестнул её, страх и ненависть, и желание растерзать подонка тут же, убить его, и пусть ему будет также больно, как Соне, как им с мужем! Пусть бы он умирал медленной мучительной смертью, только тогда, наверно, её жажда наказать его за то, что он сделал с их ребёнком, была бы удовлетворена.
Михаил Иванович подошёл сзади, недоумевая, кого впустила жена. Оборотень, как ни в чём не бывало, обратился к нему:
- Михаил Иванович, я - обидчик Сони, приехал поговорить с вами. - Его наглость поразила Анну Витальевну и она, как всегда, когда сталкивалась с бесстыжими самоуверенными людьми, растерялась, замешкалась. Но Михаил! Он шагнул мимо неё и без раздумий ударил наглеца кулаком в лицо! Волк даже не покачнулся, но скула у него покраснела, и Анна Витальевна со злорадством подумала, что на этой гладко выбритой мужественной роже будет приличных размеров синяк. Муж пальцем поправил сползшие с носа очки и снова размахнулся, но ударить громилу не успел - тот перехватил его руку, задержал, мягко произнёс: - не нужно, Михаил Иванович, я знаю, что виноват перед Соней и перед вами, но ведь прошлого не вернёшь? Разрешите мне войти, нам нужно поговорить.