— Абсолютно ничего, — агент ухмыльнулся, — Если, конечно, гости не шумят и не буянят.
— Я буду буянить, танцевать на столе и всю ночь распевать старые шлягеры Эллиота, — пообещала Элис.
* * *
Самые худшие ожидания Элис насчет погоды подтвердились с наступлением утра: жара стояла убийственная, а вкупе с солёной морской влажностью зной казался нестерпимым. Похоже было, что температура бьёт все рекорды.
— Ну и духотища, — пропыхтел Роджер.
— Страшно даже представить, что же будет в полдень, — добавила Элис, сбегая вниз по лестнице.
В столовой было пусто, если не считать Бернарда, суетившегося у кофейного аппарата. На круглом подносе стояло девять высоких стеклянных стаканов.
— Доброе утро, Элис. Доброе утро, Роджер, — поздоровался Бернард, бросив на вошедших пытливый взгляд.
— Это у тебя что? — спросила Элис.
— Кофе со льдом.
— Сахар добавлял?
— Нет.
— Молодец, новобранец, так держать, — она хлопнула юного агента по плечу. — Беру два.
Поднявшись наверх, Элис хотела постучаться, но в этот момент дверь распахнулась сама.
— Профессор Джонс, — девушка вежливо кивнула.
— Здравствуй, Элис, — как всегда тепло поприветствовал её профессор, однако на сей раз на лице его не было благодушной улыбки, а в голосе чувствовалась напряжённость и беспокойство. — О, я вижу, ты захватила чай?
— Кофе. Холодный.
— Очень хорошо. Заходи скорее.
Попробовав напиток, профессор Джонс несколько приободрился.
— Я понимаю, ты не просто так нарисовалась сегодня у моего порога с утра пораньше? — профессор пододвинул к девушке коробку с засахаренными фруктами. — Угощайся.
— Вы правы, сэр, — Элис поставила стакан на журнальный столик и вытащила из кармана немного помятый лист бумаги со своими каракулями. — Взгляните-ка сюда.
Профессор Джонс поправил очки и, вооружившись карандашом, пробежал глазами вереницу формул.
— Не "тридцать", а "двадцать девять и девять десятых", — пробормотал он, черкнув карандашом.
— Где?
— На предпоследней строчке снизу.
— А-а. Я округлила, — объяснила Элис. — Торопилась.
— Хмм… ладно, допустим, — профессор задумчиво почесал переносицу и, прикрыв глаза, углубился в размышления. Элис успела допить весь свой кофе, но Гилберт Джонс не спешил с комментариями.
— Что скажете? — не выдержав, нарушила молчание Элис.
— В целом твои расчёты верны, — медленно произнес профессор Джонс. — Только я бы это выразил иначе, — он взял фломастер и размашисто переписал на доску последнюю формулу. — Сокращаем вот эти две переменные, — фломастер заскрипел по отполированному камню. — И эти константы тоже… и в итоге получаем изящное равенство.