— Роуз… — Генри опешил, — Почему у тебя такое лицо? Ты будто прощаешься со мной.
Розали содрогнулась, но Эльвинг мысленно подбодрил её, и это придало ей сил.
— Мне нужно отлучиться… ненадолго. Возникли неотложные дела. Не бойся, всё будет хорошо. Я не пропаду: ведь со мной Эльвинг.
Генри изумлённо хлопал глазами, не двигаясь с места.
— Роуз, я не понимаю… Мы планировали этот банкет два месяца. Приехал князь Барденский. И Риттендорфы, и господин Вайденберг с супругой. И мои родители! А ты хочешь нас покинуть? В конце концов, это просто неприлично.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — фальшиво-непринуждённо пролепетала Розали, выдавив виноватую улыбку. — Это действительно очень важно.
— Куда ты собралась? Я должен знать!
— Нет времени на подробности, — она была полна решимости. — Прости. Эльвинг ждёт меня.
Крошечная ручонка крепко сжала бутылочку с молоком. Элис чувствовала, что происходит что-то чрезвычайно важное и значительное, и ей это не нравилось.
— Ты бросаешь меня? — растерянно пробормотал Генри, так, словно сам не верил в свои слова. — Сейчас, когда мы так счастливы? Почему? Почему, Роуз?!
— Ради нашей дочери.
— Это как-то связано с Реверсайдом? — догадался Генри.
— Не вынуждай меня лгать, — Розали отвела взгляд. — Об одном прошу. Дай мне слово: не ищи дорогу в Реверсайд, никогда. Это не то место, где тебе будут рады.
— Хорошо, но объясни…
Розали молча обвила руками его шею, стараясь не разрыдаться. Ей хотелось остановить время — или замедлить его настолько, насколько возможно. Их прощальный поцелуй был солёным от слёз. Таким он ей и запомнится — навсегда.
— Она так похожа на тебя, — Розали обняла малышку и, завернув в одеяла, осторожно вручила мужу. — Позаботься об Элис. Она важнее, чем я. Береги её.
Генри машинально принял из её рук драгоценный свёрток. Он выглядел несчастным и потерянным, как заблудившийся в лесу ребёнок.
— Возвращайся, — с мольбой прошептал Генри. — Я сделаю всё, что хочешь, только возвращайся, — он шагнул к ней и попытался взять её за руку, но Розали попятилась назад, отчаянно замотав головой.
— Не надо. Мне пора.
Каким-то краешком сознания она отметила, что на ней лёгкое платье из тонкого шифона, совершенно не подходящее для полёта верхом, а переодеваться нет времени.
— Я люблю тебя.
Это можно было и не говорить вслух, Генри и так это знал.
Эльвинг вынырнул из полумрака сада и припал к земле, опустив правое крыло, чтобы Розали было легче вскарабкаться к нему на спину. Генри хотел было предпринять последнюю попытку остановить её, но фэрлинг предупредительно оскалился, обнажив острые клыки, и глухо зарычал, давая понять, что вмешиваться не стоит. Взмахнув крыльями, он стремительно взмыл в темнеющее небо, унося с собой ту, которая два года назад навсегда изменила его жизнь.