– А какой у тебя был план? – прошептала она, плавясь от возбуждения.
– Не имеет значения. Ты сильна в импровизации, – усмехнулся он, наконец, восстановив дыхание, – может, хочешь ещё чем-то меня удивить?
Элли ненадолго задумалась. Сознание все ещё вело себя развязно, видимо в связи с тем, что алкоголь ещё не успел полностью выветриться.
Она чувствовала, как он потянул ее трусики вниз.
– A la seconde?
– Отличная идея, что бы это не означало!
Девушка прихватила свою ногу и с легкостью подняла вверх, подтягивая ее к голове.
– Я разгадал твой план по захвату корабля: решила, чтобы я умер от перевозбуждения?
– Нет, просто боюсь мне понадобиться козырь, чтобы ты больше не смог игнорировать меня, – ее слова звучали дерзко, а поза выглядела максимально бесстыдно. Это распаляло Пирса. И не желая больше томить девушку ожиданием, он направил свой член в неё.
– Ты даже представить себе не можешь, как было сложно держаться от тебя на расстоянии, – он стал неторопливо проталкиваться в узкий проход, придерживая свою балерину за талию.
– Расскажи, – прошептала она, уткнувшись в его ключицу. Его проникновение лишало ее сил, разливая сладостную тяжесть по телу.
– Каждую ночь я наблюдал, как ты спишь, – прошептал он в ее волосы, – как бы ты не старалась завернуться перед сном, ночью ты сбрасываешь одеяло. Это не однократно становилось причиной моей бессонницы, – он вошёл уже почти на всю длину и чувствовал, как ее тело обмякло в его объятиях.
Он подхватил ее на руки, вынуждая обхватить ногами свой торс, и не прекращая настойчивых толчков, развернулся и опустил девушку на край стола. Через мгновение драгоценности полетели на пол, освобождая место для куда большей ценности капитана – его балерины. Ее лопатки легли на красное дерево, и девушка выгнула спину, подаваясь навстречу непрекращающимся толчкам.
Пирс сделал то, о чем так мечтал ночью, рванул шелковую рубашку на ее теле, высвобождая упругую грудь, и впился в розовый сосок. Элли застонала в голос.
– Вот так… – пробормотал он, – твоя очередь, – он пытался отвлечь себя разговорами, но пока это вовсе не помогало сдерживаться, – о чем ты думаешь, когда видишь меня?
– Твои руки… – прошептала она первое, что пришло в голову, – я больше ни о чем думать не могу…
Толчки стали более редкими, но проникновенными. Теперь девушка стонала от каждого такого глубокого толчка.
– В тот раз, в столовой, – дошло до него, – я думал, ты злишься на меня, поэтому не поднимаешь глаза.
– Ты держал тот чертов ящик, а я думала лишь о том, как ещё недавно эти руки напрягались, сжимая мои бёдра.