— И тебе не хворать.
— Ничего себе вас потрепало. Непогода нынче конкретно разбушевалась.
— Угу. — Буркнул Пашка. — Вон, даже от палаток ничего не осталось. Плакал наш отпуск. Придется завтра с утра уезжать. А вы здесь какими судьбами: местные или тоже на рыбалку, да по грибы?
— На разведку приехали, посмотреть, где остановиться можно.
— Аа-а, понятно. — Протянул Спица. — Тут вообще места хорошие, рыбные. Лещи — во-о-о какие. — Развел Пашка ладони в стороны.
— Замечательно.
Витька в это время развел костер. Огонек весело затрещал, и наши новые знакомцы заулыбались, правда я заметил, что эта улыбка не коснулась их глаз.
В разговоре участия не принимал, молча наблюдая за пришлыми. Два молодых парня, что называется кровь с молоком, высокие, плечистые, вихрастые, но несмотря на всю свою простоту и желание казаться непринужденными, чувствовалась в них некая скованность, настороженность.
Третьим — был мужик на вид лет сорока — сорока пяти, с кожаным обручем на голове, перехватывающим светлые, достающие до плеч волосы, и хоть он был по росту ниже своих сопровождающих и выглядел безобидно на их фоне, именно он вызывал у меня больше всего опасений. Один пристальный взгляд чего стоил, не говоря уже о той ауре, которая его окружала, вызывая чувство дискомфорта и желания убежать как можно дальше от этого субъекта.
Неужели друзья ничего не почувствовали?
Не нравились мне наши гости. Ох, как не нравились.
— Присядем у вашего костерка? — Приподнял бровь самый старший. — Меня, кстати, Петром зовут. Это мой братья Ярик и Марик.
Ага, как же, так я тебе и поверил. Эх, шли бы вы отсюда.
Только хотел запротестовать, как гостеприимный Витька радостно затряс головой.
— Конечно, конечно. Присаживайтесь. Мы всегда рады новым знакомым.
Тьфу, вот и кто тебя за язык тянул. Баран, он и есть Баран.
Ворон натужно каркнул и сорвался с ветки, устремляясь в чащу. Проследил взглядом за полетом Морены и поежился.
Ребята сидели и заливисто смеялись над шутками новых знакомых, я же поднялся и отошел в сторону. Вроде все было в порядке, но что-то неуловимое не давало покоя. Углубился метров на десять в лес и сел на поваленное дерево. Хотелось уединения.
Сзади послышались осторожные шаги.
Обернулся.
В это же самое время крепкая рука Петра сжала мое горло, а в солнечное сплетение уткнулось острие ножа.
— Тихо, не дергайся.
— Что тебе нужно?
— Твоя жизнь или точнее смерть. Это с какой стороны посмотреть.
— Зачем? Что я такого сделал?
— Всего лишь родился.
Сглотнул, не зная, что предпринять. Бросил взгляд сквозь ветви на пляшущие языки пламени. Даже если крикну, не успею. Этот своего не упустит, прирежет и не поморщится.