— Тогда не понимаю. Перун не забрал мою кровь, просто убил. Почему?
— Чистоплюй и трус. Боится, что кто-то его обойдет, используя тебя в качестве подпитки. Лучше устранить риски, чем находиться в неизвестности.
Вот что теперь делать? Хотя, какая разница, я вроде как мертв.
— Значит, Перун на данный момент сильнее тебя?
— С чего ты так решил?
— Он может появляться в реальности в своей истинной ипостаси, ты же — только в виде ворона.
Морена поморщилась недовольно. Похоже я попал в самую точку.
— Да, но это ничего не значит. Игра только началась. Пока он на вершине пьедестала, но я сделаю ход конем.
Прохладная рука богини метнулась вперед, толкая меня в грудь, и я полетел. Полетел в темноту.
Как же больно. Постарался открыть глаза, но в них словно насыпали песок. Тяжеленые веки не собирались подниматься, хотелось снова провалиться в спасительную темноту, но странный писк, действующий на нервы, заставил предпринять еще одно усилие.
Белый потолок и голубые стены — вот, что первым бросилось в глаза. Нахмурился.
— Какого черта?
Повернул голову и увидел штатив с прикрепленной к нему системой.
Ага, капельница, на пальце напульсник.
Я что в больнице? Ничего не понимаю. Неужели парням удалось меня спасти и привезти в город.
Улыбнулся сквозь боль. Пусть. Раз чувствую — значит живу.
Знать бы еще, что произошло в реальном мире после того, как Перун отправил меня за кромку.
Скосил глаза, рядом стояла еще одна койка, на которой лежал мужик лет сорока, уставившись в потолок и явно не обращающая на меня никакого внимания. Только хотел спросить, когда меня привезли, как дверь в палату открылась, и вошла женщина в белом халате.
— Добрый День, молодой человек. — Обратилась она ко мне, подходя ближе. — Вижу вы пришли в сознание. Как себя чувствуйте?
Прислушался к ощущениям.
— Вроде ничего, только больно. — Приподнял левую руку и приложил чуть пониже груди, сразу почувствовав повязку.
— Этого стоило ожидать. Все-таки ножевое ранение.
— Скажите, я в какой больнице и когда меня привезли? Мои друзья, они наверно беспокоятся…
— Вы в городской больнице, в отделении интенсивной терапии. Доставили вас поздним вечером девятого июля, сейчас двенадцатое, так что вы пролежали здесь три дня.
— Кк-а-ак июля? — Пробормотал я, точно помня, что на речку мы выезжали в конце августа. — Этого не может быть! — Разволновался не на шутку, порываясь встать.
— Алексей, пожалуйста, лягте, иначе придется ввести вам успокоительное.
Вот этого я не хотел. Мои мозги и так соображали с трудом, а после укола вообще отказались бы работать.