С типографской точки зрения и первая половина XVI века все еще входит как неотъемлемая часть в период творческой «колыбели» с его обилием разнообразных шрифтов. Курсив Антонио Бладо и римские литеры Клода Гарамона – все созданы около 1540 года – по-прежнему демонстрируют собою богатое воображение, свойственное первопроходцам. В последующие времена на эксперименты с новыми шрифтами смотрели довольно неодобрительно; например, прекрасный готический курсив, который Иоахим Лоув создал в Гамбурге около 1550 года, появился слишком поздно, чтобы найти признание, так что начертание любого готического шрифта ограничивалось одним набором литер, что способствовало их исчезновению и замене «латинскими» гарнитурами с их «римскими» и «курсивными» вариантами.
В середине XVI века изменения претерпела и география печати. Германия и Италия сошли с пьедестала в печатном и издательском мире. Одновременно с этим Франция вступила в расцвет своей изящной печати и книгоиздания; и Кристоф Плантен, француз по происхождению, открыл золотой век производства книг в Нидерландах. Хартию, жалованную Государственной канцелярии в Лондоне (1557), можно считать внешним проявлением того факта, что к тому времени сумрак ограничительного планирования пал на светлую дорогу беспрепятственного дотоле расширения.
Имеющиеся у нас сведения об изобретении печати при помощи подвижных литер, отлитых из матриц, к сожалению, не так убедительны, как хотелось бы; однако нижеследующие факты мы можем считать достоверно установленными.
Иоганн Генсфляйш цум Гутенберг (родившийся между 1394 и 1399 годами), майнцский ювелир из благородного семейства, начал экспериментировать с печатью в 1440 году, находясь в политической ссылке в Страсбурге. В то время и другие тоже занимались поиском методов создания «искусственного письма», как это тогда называли. Авиньон, Брюгге и Болонья упоминаются в качестве мест, где проводились такие опыты, и сохранились имена ювелира и иллюстратора рукописных книг, которые пробовали свои силы в этом деле. Общая атмосфера эпохи, несомненно, благоприятствовала изобретению Гутенберга. Он вернулся в Майнц между 1444 и 1448 годами и к 1450 году в достаточной степени усовершенствовал свое изобретение, чтобы начать использовать его в коммерческих целях. Для этого он занял 800 гульденов у майнцского юриста Иоганна Фуста. В 1452 году Фуст ссудил ему еще 800 гульденов и тем самым обеспечил себе партнерство в «производстве книг». Однако в 1455 году кредитор лишил изобретателя прав на плоды его труда. Большая часть печатных прессов и шрифтов Гутенберга досталась Петеру Шёфферу из Гернсхайма, который служил у Фуста, а позднее женился на его дочери (и на ее приданом). Другой типограф, имя его неизвестно, получил несколько гарнитур шрифта, которые использовал для печати календарей, папских булл, латинских грамматик и тому подобного. Сам Гутенберг, по-видимому, мало что сумел спасти после своего краха – возможно, только ту гарнитуру, которой были напечатаны 42-строчные и 36-строчные Библии и «Католикон».