Здесь наверняка есть постояльцы, жизнь которых была адом. А я в него лишь заглянула, и сейчас мне протянули спасительную соломинку. Где-то на тумбочке лежит мое расписание на завтра: встреча с психологом, прием у терапевта, анализ крови и все такое. Для Темки тоже нашли программу: его ждут ингаляции, минеральные ванны, ароматерапия и занятия у детского психолога. Леша говорит не обольщаться, что Темка так легко принял мое возвращение. И не пренебрегать детским психологом. Я совсем не против.
Странно, я словно забыла, как это: быть матерью. Сын бесится в гостиной, играет с дурацким пластиковым кораблем, а я неотрывно смотрю на него. Сил хватает только на одно: не плакать. Я испугаю Артема, если начну рыдать. Хотя этого хочется больше всего на свете. Одновременно от облегчения и страха.
– Тем, пора спать. Завтра рано вставать на завтрак.
– Еще пят мину-у-ут.
Господи! Только бы слышать его голос всегда! Даже такой, канючащий и умоляющий.
– Хорошо. Я пока что расправлю постель.
Мне никогда не быть правильной матерью, наверное, потому что я не нахожу в себе сил отправить сына в его комнату. Хотя и должна – так пишут в умных книжках.
– Артем… а хочешь, ляжем вместе? Здесь большая кровать.
– Да-а-а! – и непонятно, то ли это вопль соскучившегося ребенка, то ли именно сейчас «Сокол тысячелетия» терпит крушение.
У нас есть десять дней вдали от города, чтобы наверстать упущенные годы. Реально ли это? Не знаю. Но, кажется, я неплохо справляюсь для девушки, больше двух лет не видевшей сына. Мы вместе умываемся и смеемся, кривляясь перед зеркалом в ванной. А потом пьем чай прямо в постели, наслаждаясь запретным плодом – я строго запрещала таскать еду в комнату, и Лешка, кажется, придерживался той же политики.
А потом Артема клонит в сон. Свернувшись клубочком, он засыпает на середине постели. И я вслушиваюсь в его дыхание. Как в детстве, когда он болел, а я не могла спать, ежечасно проверяя температуру. Сейчас я просто глажу его по голове, слушаю размеренное сопение и наконец-то могу поплакать. Сын не видит, как по щекам катятся слезы, а я только стараюсь не всхлипывать и не шмыгать носом.
Мигает экран телефона – он на беззвуке, но лежит рядом и светится непрочитанным сообщением.
«Спишь?».
«Нет».
«А чего делаете? Темыч угомонился?».
«Спит. Не смогла положить его в смежной комнате, лежим вместе».
«Значит, претендует на мое место? Бой будет нелегкий. Я же вернусь и потребую свою законную подушку рядом с женой».
«С женой? А я думала, мы в разводе».
«Вот как? Интересно. Хочешь, чтобы я сделал тебе предложение еще раз? Ты коварная женщина, Елизавета».