Шестнадцатый… тринадцатый… девятый… пятый. Первый – и я несусь уже через холл, под удивленными и настороженными взглядами охраны. Один из мужчин в черной форме делает шаг в мою сторону, но, увидев пропуск, который я бросаю в турникет, успокаивается. А я уже бегу дальше, с каждой секундой отрезая пути к отступлению. Эскалатор в цокольный этаж, переход в торговый, из торгового – в метро. Двери поезда закрываются за спиной, тяжело дыша, я сажусь на сидение и понимаю, что у меня нет зимней куртки, она, как и сумка, осталась в офисе. Только паспорт, телефон и немного денег лежат в задних карманах.
Я начинаю нервно смеяться, и немногочисленные пассажиры с опаской косятся в мою сторону. Приходится выйти максимально близко к дому и вызвать такси.
Взгляды, взгляды, взгляды… я собираю их, как спелые ранетки в конце лета. Всем интересно, что делает молодая девушка без верхней одежды в мороз на улице. А мне хочется то плакать, то смеяться. Я как будто играю в каком-то трагикомическом спектакле.
– С вами все в порядке? Может, заехать в аптеку? – спрашивает таксист. – Или в полицию?
– Нет. – Я вытираю глаза. – Не нужно.
Потом пересчитываю имеющиеся деньги.
– Хотя погодите. Можете заехать в какой-нибудь супермаркет?
Мне надо выпить. Я знаю, что это не самое хорошее и правильное желание, но если совсем скоро Леша устроит мне второй круг ада, то, как говорили в мультике: худшее, что можно делать во время апокалипсиса – это быть трезвым.
Алексей
– Лиза! Вернись, я сказал!
Двери лифта закрываются прямо у меня перед носом, и я с силой бью по ним ладонью. Хочется взяться за створки и силой заставить их снова разойтись, вернуть мне бывшую жену, но я знаю, что если сделаю это, то увижу только пустую шахту и удаляющуюся вниз кабину.
Твою мать! Сука!
Я этого не планировал! Это же было так просто, так, черт возьми, просто! Я даю ей выбор, который очевиден, получаю ее тело, утоляю странную не поддающуюся контролю одержимость. Держу подальше от сына, покупаю блядскую квартиру, селю ее как можно дальше и просто жду, когда наваждение пройдет, когда-то же закончится влечение к ней! Когда-то я перестану думать о том, чтобы ее трахнуть!
Только явно не сегодня.
Сучка. Как не вовремя в ней проснулась гордость. Что же она не помешала ей сбежать к любовнику? Или выкладывать с ним милые фоточки с пляжа, пока я подыхал в реанимации? Или игнорировать письма ребенка, которые я запрещал слать, но знал, что друзья, что приглядывали за Темычем, все равно отправляли. Где тогда была ее гордость?!
А теперь я в тупике. Я не знаю, способен ли убить ее на самом деле. Именно так, оставить Лизу без жилья, работы и денег значит убить, она вряд ли выживет, она не умеет рвать зубами. Я пообещал, что сделаю это, но не знаю, могу ли.