– У меня остался дубликат, – произносит он и по-хозяйски проходит вглубь. – Цветочки, занавески… Миленько.
Никита забирает пачку сигарет с подоконника, кладёт ее в задний карман джинсов и оборачивается:
– Ещё раз увижу…
– Хватит! У тебя нет никаких прав отчитывать меня.
– Я сам себе выдал эти права. Ты не будешь курить. Точка, – непоколебимость в голосе и во взгляде тоже.
– Это не тебе решать.
– Я уже решил.
– Поздравляю! А я здесь причём?
– Аня, ты же знаешь, я предупреждаю всего один раз. Увижу и отобью желание брать в рот всякую гадость навсегда.
Двусмысленность фразы ввергает в ступор. На голову обрушивается мешок с дерьмом, а в нос бьет едкий тошнотворный запах. Несколько мгновений уходит на то, чтобы вернуть контроль. Я выбросила все воспоминания о прошлом, но одна деталь осталась неизменна – меня все еще волнует, что обо мне думает этот парень.
– А где кофемашина? – Никита придирчиво оглядывает кухню и открывает дверцы шкафчиков.
Вскипаю от возмущения, вспоминая, что он больше здесь не хозяин. Шагаю к кухонной зоне и останавливаюсь у стола, оставляя необходимую дистанцию. Складываю руки на груди, мышцы в ногах вибрируют. Хочется то ли убежать, то ли пенделя ему прописать.
– Ты нормальный вообще?! Оставь ключи и вали. Ты здесь давно уже не живешь!
– Вот она, – Никита открывает крайний шкафчик. – Капсул не осталось?
– Ты оглох?!
– Ладно. Чай тоже подойдёт. Ты будешь?
Из горла вырывается звериное рычание. Как я могла забыть, что Никита разговаривает в своей замечательной манере – «Я слышу только то, что мне нравится, а говорю то, что хочется».
– Я не буду чай. И ты тоже!
Он разворачивается, опираясь поясницей о кухонную тумбу и пускает в ход сражающий взгляд:
– Да ладно, Ань. Тебе жалко чая для хорошего друга?
– Хорошие друзья не приходят без приглашения в четыре утра, – парирую я, решительно вступая в схватку. – Что ты пытаешься доказать, Никит? Хочешь подтянуть меня за слова? Пришел показать, какой ты крутой молодец? Я действительно считаю тебя другом, закрывая глаза на то, что чаще всего ты ведёшь себя, как задница. Почему нет? Ты очень…
Приходится прокашляться. В груди горит, легкие все в дыму. Никита любезно предоставляет мне возможность собраться с силами и молчит. Надо же… Какая честь.
– Ты очень помог мне, – заканчиваю, вглядываясь в безэмоциональную маску.
Как я и думала, для него это все не имеет значения. Никита – чистые инстинкты и минимум эмоций. Так пусть знает, что я все понимаю и не собираюсь делать из случившегося трагедию всей жизни. Я на самом деле хочу идти вперёд, но для этого нужно сгладить еще один момент…