– Раздевайся! – рявкает он и отходит.
– Что? – хлопаю мокрыми ресницами, наблюдая, как он достает стопку вещей из комода и включает горелку.
– Не хочешь сама? Я помогу, – бросает Никита, оборачиваясь, и шагает ко мне.
Хищный взгляд, походка зверя.
«Я не добыча. Не жертва», – повторяю про себя, но это не помогает.
Я могу быть сильной. Могу. Но только не рядом с ним.
Он хватает за край футболки и снимает ее. Ловко расстегивает шорты и присаживается на корточки, стягивая мокрую джинсовую ткань вниз по бедрам. Смотрит в глаза снизу вверх, гипноз действует безотказно. Поднимаю одну ногу, затем вторую. Остаюсь в белье, совершенно не чувствуя смущения. Одно лишь раздражение, что Никита сам еще в одежде.
Никита встает, его теперь уже отсутствующий взгляд причиняет боль. Он заводит руки мне за спину и нащупывает застежку. Вытягиваю ладони, чтобы прикоснуться к нему, но Никита отшатывается, словно я ему противна. Он хватает одеяло и накидывает мне на плечи, укутывая:
– Остальное сними сама.
– Сам сними! – заявляю я, взбешенная его пренебрежением.
– Аня… – хрипит Никита. – Не искушай меня.
– А то что?!
– А то я трахну тебя прямо сейчас, а потом найду и грохну твоего хахаля! Такого исхода ты хочешь? Если нет, то лучше заткнись!
Слова – копья. Взгляд – огонь на поражение.
Сжимаю плед и отворачиваюсь. Снимаю белье и поднимаю с пола мокрые вещи.
– Сядь. И ноги укутай! – приказывает Никита, забирая одежду.
Он развешивает ее поверх комода. Туда же отправляются и его шорты вместе с футболкой. Стараюсь не пялиться, как он переодевается, но это то же самое, что положить в рот любимую конфету и выплюнуть ее, не насладившись вкусом. Мускулистая спина, шрамы на смуглой коже. Крепкие руки, которые берут и выбрасывают одинаково легко. Взгляд все ниже… Задница. Помню, как впивалась в нее ногтями, умоляя быть жестче. Опускаю голову, взывая к самоконтролю.
Нельзя…
Он под запретом…
Этот парень не для тебя…
Но он мой!
Нет! Он сам от тебя отказался. Бросил.
Но он здесь!
И ты ему не нужна.
Но он нужен мне!
Никита садится рядом, одетый в растянутую футболку и спортивные штаны. И все равно он остается для меня самым привлекательным. Будь он даже в костюме креветки, я бы не изменила своего решения.
Внимательно наблюдаю за Никитой, движения будто рваные, дыхание тяжелое. Я бы решила, что он нервничает, если бы не знала его так хорошо. Он кладет локоть поверх спинки дивана, ладонью подпирает голову и сгибает одну ногу, усаживаясь ко мне лицом.
Дождь стучит в стекла. Раскат грома бьет по ушам, а молния пронзает небо яркой вспышкой. Белый свет исчезает, возвращая в беседку полумрак, но я вижу все, что нужно.