Тем не менее было принято другое, более естественное в данной политической ситуации решение. Вместо сложной политической трансплантации обошлись примитивным юридическим абортом. Эмбрион судебной независимости в России погиб, и, возможно, безвозвратно. Трудно сказать, когда российская судебная система теперь сможет снова «забеременеть» революцией.
Тезис о пользе «универсализации» при данных обстоятельствах является пошлым. «Универсализация» в том виде, как она была произведена, уничтожила надежду на скорое преобразование судебной и политической системы России со всеми вытекающими отсюда последствиями.
СТРАТЕГИЯ vs. ТАКТИКА
Сомнительно, однако, что соображения «стратегического» характера брались кем-то в расчет в процессе принятия решения об отмене выборности председателя конституционного суда. Можно даже предположить, что если бы власть осознавала весь комплекс вытекающих из него последствий, то решение не было бы принято в такой спешке. Но при подготовке данного решения возобладали сиюминутные конъюнктурные политические интересы, которые свелись к заботе о ложно понятой «политической стабильности».
Косвенно это решение связано с началом процесса передачи власти в 2012 году. Но я не стал бы примитивизировать картину происходящего. Это не подготовка места работы для Дмитрия Медведева. Перефразируя Александра Дюма, можно сказать: «Для Медведева-юриста – это слишком много, а для Медведева-политика – слишком мало». Он заслуживает лучшего. Это больше похоже на «зачистку» политических рисков в преддверии сложного политического сезона.
В этом смысле перспектива организации выборов главы государства в обстановке усиливающегося экономического кризиса стала лишь катализатором для принятия решений, которые давно назрели. Не стоит путать причину и повод. Выборы и кризис – это только повод. Причина – это внутренняя интенция исполнительной власти к тотальному контролю политического процесса.
Недовольство относительно независимой позиции Конституционного суда назревало давно, и над судом не раз сгущались тучи. Стабильность ситуации обеспечивалась во многом за счет компромиссной политики, которую проводил в жизнь действующий председатель суда, обеспечивший таким образом автономии конституционного суда невиданно долгую по российским меркам жизнь.
Независимым наблюдателям, тем не менее, было с самого начала ясно, что перемещением конституционного суда в Петербург дело не ограничится. Рано или поздно все возможные компромиссы оказываются исчерпанными и наступает время принципиальных решений. Кризис лишь ускорил процесс принятия таких принципиальных решений.