Полупрозрачный силуэт медленно наполнялся красками, тень обернулась человеком из плоти и крови, и на скуластом лице волшебника расцвела такая широкая улыбка. Мне стало не по себе – не привыкла, чтобы мое появление в обществе вызывало такой бешеный энтузиазм. Мне бывали рады, но что бы так…
Вслед за ним в кабинет ворвался Снорре, раскрасневшийся и злой, как болотная ехидна. На Одхана он смотрел исподлобья, до хруста стискивая зубы. За недолгое отсутствие Снорре успели пребольно наступить на хвост.
– Исполнено, князь, – процедил Снорре сквозь зубы и отвернулся. Я надеялась, что капитан откланяется и слиняет нагонять шороху в гвардейских казармах, но нет. Замер у двери с каменным лицом, но в беседу не вмешивался.
Отлично, вместо одного мужчины – трое. Но никакого, впрочем, негодования по этому поводу я не испытывала.
– Леди Ималия! – Одхан бросился ко мне, целуя руки. Пока он в припадке чувств лобзал мои руки сквозь перчатки, я кинула взгляд на Лоркана. Неужели он не сделает замечания? Одхан, молодой и жизнерадостный, пускай и был верховным магом, ходил по очень тонкому льду. И делал это с виртуозным мастерством.
С учтивой улыбкой я безуспешно пыталась отнять руку, когда Одхан пошел в своей поцелуйной страсти на третий круг. Но маг вдруг поднял голову и с горечью прошептал:
– Вы пытались порвать мое письмо, леди. Такое огорчение!
Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, я отдернула руки. Одхан взирал на меня с таким разочарованием, что кому угодно стало бы совестно. Но не мне.
– Прошу меня простить, мастер Одхан, – со вздохом призналась я, – вечно принимаю неверные решения. Надо было его сжечь.
Где-то у двери хмыкнул Снорре, безуспешно пытаясь сдержать смешок.
Одхан всплеснул руками и нахохлился, становясь похожим на гигантскую птицу. Особенное сходство придавала традиционная мантия верховного мага – черная хламида, сползающая с плеч и волочившаяся по земле, как будто в спешке Одхан натянул чужое платье. В Аралионе мужчины заплетали волосы в косы – но Одхан носил сразу три косы, огненно-рыжие, как пламя. Растрепанные пряди выбивались из нос, вились кольцами у висков. Но подобная небрежность и легкомысленность в образе культивировалась им специально. Не было никого опаснее во всем Геммине, чем верховный маг Одхан. После князя Лоркана, конечно же.
– Леди Ималия! Как вы могли! – маг картинно прижал ладонь ко рту, распахивая в притворном ужасе глаза. Какое счастье, что он пошел по стезе волшебства, а не в профессиональные актеры. Театры Аралиона с ума бы сошли от его “незаурядных” актерских способностей.