Но был и другой аспект: отношения Одхана и Лоркана, за которыми было интересно наблюдать. С каждым днем эти двое все сильнее открывались для меня, и одно я понимала очень ясно: они были так тесно связаны, что иногда приходилось сомневаться, где заканчивается один и начинается второй. Иногда Лоркан говорил словами Одхана, а порой на губах Одхана мелькала очень знакомая, хитрая улыбка, которой еще секунду назад подарил мне сам князь. Складывалось впечатление, что они – зеркальные отражения друг друга, а от ощущения, что между ними постоянно идет какой-то давний, затянувшийся спор, я так и не смогла отказаться.
Тайное неудовольствие князя, когда Одхан показывался с утра на галерее, было призрачным и туманным, как затевающийся рассвет над княжеским парком. И даже темнея глазами и хмуря брови, Лоркан не мог не прислушиваться к мнению своего близкого друга,которым Одхан, без сомнения, являлся.
– Осталось одно имя, – мрачно констатировала я, подходя к окну. От тревоги, которая тяжелым камнем легла на грудь, становилось трудно дышать. Вейлин, настолько же красивая, насколько и невыносимая, не желала уходить из моей головы. Я провела во дворце с две с лишним недели, прежде чем мы встретились. Где же она скрывалась раньше? Да и на приемах я ее никогда не встречала.
– Но я не уверена, что…– я кашлянула, надеясь, что князь и без дополнительных пояснений поймет, о чем идет речь. Мои надежды Лоркан вполне оправдал, слава Селофиссар!
– Вейлин пока не рассматриваем, – откинувшись в кресле, Лоркан сосредоточенно разглядывал пятно ожога на указательном пальце.
Я тотчас отвела взгляд – ожогов стало куда больше. Они поглотили левую руку до локтя. Кожа казалась гладкой и нежной, как у младенца, и я не понаслышке знала, насколько она сейчас чувствительна. Но Лоркан, казалось, не принимал во внимание изуродованную кисть, как будто все было в порядке вещей. И глядя на его спокойное, невыразительное лицо, я не смогла поднять эту тему. Точно не в присутствии Одхана, который восседал в кресле, сладко-сладко улыбаясь.
Он был из тех, кто быстро находит предлог для возвращения, если его прогнали. Вплыл в кабинет через пару минут после ухода Вейлин, помахивая в воздухе острым кончиком рыжей косы и мурлыкая себе под нос. От оскорбления, нанесенного князем, он уже оправился, был бодр и готов к работе. При его приближении висок прострелило острой болью, но во рту не было металлического, противного привкуса – магию Одхан не применял. Одно его появление вгоняло меня в дикую тоску, а Лоркан ему и слова не сказал.