— В палате нет моей одежды. Пришлось спуститься в больничной. — Осторожно, морщась от боли в израненных руках, забралась в машину и, устроившись протянула мужчине лист: — Предписания врача.
Он повернулся с каменным выражением, перехватил лист и сухо приказал Волчаре:
— Едем в загородный дом. Свежий воздух, — он наигранно улыбнулся, повернувшись ко мне и прищурив глаза так, что черная тьма радужек почти скрылась за ресницами, — будет полезен невесте.
Я вжалась спиной в сиденье:
— Но… — Прозвучало сипло и я, кашлянув, спросила как можно спокойнее: — Разве мне не нужно заехать домой, переодеться и собрать вещи?
— Я все куплю. Или есть какие-то ценные трусики? — он ухмыльнулся и, неожиданно потянувшись, коснулся ладонью моей щеки. — Только скажи, все-все найдем.
Я невольно отшатнулась и зло сжала челюсти. Вот и прокол. Но как я могу спокойно выдерживать прикосновения того, кто меня… От мысли, что это могла быть та же самая машина, замутило. Тот страшный день в памяти осел яркими, будто вырванными из реальности, картинками и острой болью. Лицо Лютого, его прикосновения. Я отравлена им.
С усилием улыбнулась и, проклиная сидящего рядом мужчину, процедила:
— Ты прав. Мне нужно обновить гардероб. И трусики понадобятся особые. Посмотрела в его наполненные тьмой глаза и холодно пояснила: — Для беременных.
— Рано еще, живот не скоро вырастет, — он еще шире улыбнулся, шрам изогнулся и подчеркнул морщинки, темные волосы упали на лоб, когда он наклонился. Стало тяжело дышать от его близости. — Я сам выберу тебе белье, лю-би-ма-я. Заодно и проверим, как быстро ты учишься. Серый, заверни в салон! — проговорил Лютый, не отрывая от меня темных глаз.
В животе будто лёд заворочался, во рту стало сухо. Хотелось отодвинуться ещё дальше, но я уже и так забилась в самый угол.
И снова мне не удалось заманить Лютого в дом отца. Чтобы не дрожать от близости огромного тела Лютого, не сжиматься от его тёмного порочного взгляда, я отвернулась и, глядя в окно, попыталась успокоиться.
Не будет Лютый домогаться меня, он беспокоится за ребёнка. А всё остальное я перетерплю. Рано или поздно он приедет в мой дом, ведь урод поклялся Чеху в этом жизнью своего потерянного сына. Просто придётся подождать. По сравнению с тем, что он со мной уже сделал, всё остальное не страшно. Теперь ничего не страшно, кроме смерти. Моей или ребёнка.
Машина остановилась, и водитель, выскочив, вежливо открыл дверцу и даже протянул руку, желая помочь мне выбраться из машины. Я мазнула взглядом витрину с ярким и откровенным бельём и, проигнорировав ладонь водителя, искоса посмотрела на Лютого.