— Понравилось, говоришь? — наклонился с едкой улыбкой. — Что ж ты две недели личико воротила, будто я прокаженный? Или ты купила меня не за рожу, а большой хрен?
— Да я бы заплатила, чтобы не видеть ни твою рожу, ни твой большой хрен! — не выдержала я. Не веря в то, что только что произнесла на эмоциях, ощутила, как жар заливает щёки. Но тут же одёрнула себя и не стала скрывать сарказма: — Я не сильна в овощах и их размерах.
Лютый хотел еще что-то сказать, открыл рот, но тут же захлопнул, а потом громко рассмеялся.
— А в чем ты сильна, кроме тряпок? — отсмеявшись, вернул он шпильку. Обратился к Серому: — Заверни за угол, нужно заехать кое-куда. В больничке подождут. Раз уж заговорили об овощах, придется ублажать, — он опасно приблизился, — невесту по-полной.
Я насторожилась и, с трудом сдерживаясь, чтобы не отстраниться, напомнила:
— Я девушка, и мне положено разбираться в так называемых тряпках. Каждая должна наряжаться, чтобы люди видели, что она влюблена. Что ухаживает за собой ради мужчины. Я готова пойти на это. А на что готов пойти ты? Пока что ничего, кроме угроз, я не получила…
От пронзительного взгляда Лютого хотелось сбежать, спрятаться, забиться в уголок, но я упрямо продолжала зло смотреть на него. Вокруг нас воздух будто сгустился. Казалось вот-вот, и сверкнут молнии. Я мазнула взглядом по его приоткрытым губам, и в животе будто комок колючей проволоки скрутился. Но нет, я не оступлю в этой дуэли! Продолжила:
— Ах, да! Ты ещё меня целовал. — Я вернула смех Лютому, хохоча ему в перекошенное шрамом лицо. — Это всё, что ты знаешь об отношениях? Как пещерный человек, хватаешь женщину и…
Я моргнула, прогоняя некстати подкатившие слёзы и горько скривилась:
— Так я тебе открою тайну, неандерталец! В современном обществе принято у-ха-жи-вать! Приглашать на свидания, дарить цветы и подарки. Но и этого мало. Необходимо подавать руку, открывать двери, помогать присесть за стол… Милые знаки внимания, без которых тебя раскусят в два счёта! Но самое главное, и что тебе совершенно не под силу… — Я выдержала паузу и, не разрывая наших скрестившихся взглядов, процедила: — Нужно у-лы-бать-ся.
Он зарычал, стукнул рукой по стеклу, будто хотел выскочить на ходу.
— Думаешь, что я это не умею? Умел! И прожил в браке счастливые годы, а твой папочка, что вбил тебе в голову тряпки и великую ценность денег, а не человеческих отношений — забрал у меня все! Останови! — крикнул он на Волчару.
Машина тормознула, мы качнулись вперед. Лютый, будто ошпаренный вылетел наружу и, размахивая в воздухе руками, словно гнал прочь ярость, что-то неразборчивое заорал в небо. Как годзилла, обогнул авто и остановился у моей двери. Его тень легла на стекло и накрыла лицо и глаза.