— М-м, — иронично протянула я. — То есть по ночам на лавочке ты сидишь не с папой? И на сеновал тоже не с папой ходишь?
— Какой сеновал? — подруга залилась румянцем.
— А откуда у тебя под утром в волосах солома берется? — я с умилением посмотрела на красное лицо подруги.
— Девки, есть идите! — голос бабы Марьи разрядил обстановку, и дал мне время подумать.
Катя сразу же ушла в избу, а я, глядя на потоки дождевой воды, бегущие с крыши, всерьез задумалась. С кем я флиртую? Кому раскрыла тайну, о существовании которой сама не подозревала? Кому я открылась?
Вопросы теснились в голове, и я не могла спокойно сидеть на месте. Сняла с крючка дождевик, надела цветастые резиновые сапоги и, проигнорировав крик бабы Марьи «Куда ты под дождь-то?›, вышла на улицу.
В школе, несмотря на отключенное по причине дождя электричество, ярко горел свет. Борис Таисович привез с материка годовой запас бензина, и генератор работал практически постоянно. В помещении школы, как обычно, было многолюдно. Я, оторвавшись от, так сказать, социальной жизни острова в виду своей увлеченности мужчиной, не знала, что сегодня подводят итоги первого выхода на натуру. Во-первых, награждали местных детишек, которые сегодня проходили мини-экзамен в летней художественной школе, придуманной Борисом Таисовичем. Во-вторых, были подведены результаты первого этапа пленэра: будут выбраны лучшие работы в номинациях «Пейзаж», «Портрет», «Натюрморт», «Свободная живопись». Жюри еще совещалось в директорской, а я, после того, как обвела взглядом всех присутствующих (и убедилась, что моего черноглазого здесь нет), рассматривала выставку. И с удивлением обнаружила замечательную картину одногруппника Витьки: дед Максим, сидящий на деревянном настиле парома, выкуривающий толстую папиросу, и я на заднем плане, рисующая берег Черной речки.
И работы Катерины: подруга не только лежала дома и бегала по ночам на свидания, но и работала. На ее как всегда безупречном натюрморте был изображен наш с ней каждодневный завтрак, заботливо приготовленный руками бабы Марьи. Заметила милую деталь, и чуть ли не до слез растрогалась: ложка, которую наша хозяйка называла Маринкина>>, лежала на первом плане — так подруга подчеркнула, что ей важно завтракать именно со мной… Тут я увидела чей-то набросок: я и коза Майка. Такого точно не было. Мы с Майкой, конечно, гуляем по утрам, но мы никому не позировали.
Я внимательно всматривалась в свое лицо, так четко переданное, отметила динамику позы, приятные пастельные тона… За спиной раздался голос одногруппницы Лены: