— А чьи еще-то? Егор, наверное, утром собрал. Молодец он у тебя„.
— Рина, я с Егором всю ночь была, и когда пришла, этот букет уже лежал на окне… — девушка замолчала, и тут же открыла рот, как немая рыба. — Ринка! Это тебе принесли! Это Кирилл Робертович!
— С ума сошла? Пошел бы он цветы собирать… — протянула я, но задумалась.
— Ну, а кто еще?! — Катя была в еще большем восторге, чем я.
Я отвернулась к окну, прижав букет к груди, и улыбнулась. В голове эхом зазвучали слова бабушки. «Мара, деточка, нужно быть хитрой женщиной…
Катерина из списка домашних дел выбрала прополку картошки.
Кстати, то ли из-за любовных переживаний, то ли из-за ночных побегов на свидания подруга заметно похудела. И в последнее время стала все более интенсивно помогать по хозяйству бабе Марье. Видимо, достигнутый результат ее не устраивал. Об этом же говорила пустующая вазочка— новая партия пряников не появлялась уже несколько дней.
Меня на подобные подвиги (и прополка, и похудение) не тянуло, и я валялась в гамаке перед домом, охраняя козу от Варфаламеевых — по словам бабушки, опасность не миновала, однако, я так ни разу и не видела этих загадочных вороватых соседей.
Солнце запуталось в кроне высокой липы. Тень навалилась на меня, а следом за ней — сон. Гамак мерно покачивался, ведомый волнующейся на ветру липовой веткой. Снилось что-то приятное, легкое, летнее… До тех пор, пока прямо надо ухом не раздался зычный голос бабы Марьи:
— Маринка, итить твою! Коза где? Где коза?!
Я поморщилась, протирая глаза. Но тут же их закрыла — луч солнца с силой ударил в левый глаз, отозвавшись болью в виске.
— Тут была… Только что, — я завертелась, чуть не вывалившись из гамака.
— Господи боже! Утащили все-таки козу, изверги, — запричитала бабка и пошла в сторону соседнего дома.
— Я тоже пойду! Подождите! — но запуталась в гамаке, и потеряла бабушку из вида.
Ворота соседского дома оказались заперты. Я попыталась обойти дом кругом, но он был окружен плотным забором. В заборе со стороны переулка обнаружилась щель, точнее отодвигающаяся доска, вероятно, оторванная сельскими детьми. Доска была достаточно отодвинута для того, чтобы внутрь смогла пробраться коза. С учетом того, насколько сильна конфронтация между Варфаламеевыми и бабой Марьей, даже страшно подумать, что будет, если наша мелкорогатая скотина потопчет грядки или обглодает капусту.
Я присела на корточки, засунув голову в щель.
— Сурикова! Ты с ума что ли сошла?! Куда ты? — гневный голос ректора огласил окрестность и заставил меня подпрыгнуть.
Воротник блузы зацепился за сучок, и я отчаянно дернулась вперед,