— Просто Кирилл, — мужчина аккуратно поставил меня, протягивая руку. — Значит, пойдем искать дальше.
— Хорошо. Кирилл… — я кивнула, показывая, что оставила отчество в прошлом. — Раз уж вы… Эм-м… Ты. Раз уж ты знаешь остров лучше меня, то я принимаю твое предложение помощи.
Звучало так официально, что я сама не удержалась и рассмеялась.
Мужчина прищурился, посмотрев на меня из-под выбившейся челки. Рука зачесалась — настолько сильно захотелось поправить эту прядь. Но еще сильнее хотелось задать вопрос, который мучил меня всю ночь.
— Ты увольняешься? Это правда? — даже мысль о том, что он уйдет из Академии давалась мне с трудом.
— Правда, — спокойно ответил мужчина. — Две недели назад заявление написал, Борис его одобрил.
— Почему?
— В Академию было приятно вернуться… Но это изначально был временный вариант.
— Зачем? Вспомнить юность?
— Нет, так было нужно, — ответил мужчина, и перевел разговор. — Здесь искала?
— Нет, остановись. Пока ты не ответишь на мои вопросы, я дальше не пойду! — я с серьезным видом забралась на верхнюю жердь изгороди, свесив ноги.
— То есть судьба козы тебя не интересует? — ухмыльнулся мужчина.
— Баба Марья найдет. Не перескакивай на другую тему.
— Хорошо, давай поговорим, — Кирилл прислонился плечом к крепкой балке, представив мне для обозрения свой профиль.
— Начнем с самого начала. Зачем был нужен спектакль с переодеванием в старика?
— Устал от внимания студенток, — прямо сказал мужчина.
— А с каких пор это плохо? — сыронизировала я. — «Жены стареют, а студентки 3 курса — никогда».
— Ммм, студентки 3 курса… — мечтательно протянул Кирилл, и рассмеялся, когда я толкнула его в плечо. — На самом деле, такое внимание бывает очень пристальным, и заканчивается прискорбно.
— Расскажешь?
— Да… — Кирилл помолчал. — Когда сформулирую. Я сам еще не осмыслил все произошедшее. Марина, я обязательно тебе расскажу, но чуть позже. Для меня это болезненная тема.
— Второй вопрос: ты действительно считаешь, что я плохо рисую?
— Такого я, кстати, никогда не говорил. Хорошо ты рисуешь… Но можешь рисовать еще лучше.
— Ты меня терроризировал! — я спрыгнула с изгороди. — Для меня каждый просмотр был пыткой! Я каждый раз перед твоей парой всерьез думала, не отчислиться ли мне?
— Прости, — искренне сказал Кирилл. — Но я же оказался прав. Если сравнить твои «правильные» работы, и то, что ты рисуешь на острове…
Это же небо и земля.
— Согласна, — мне и самой больше нравились мои последние рисунки.
— Но это было жестко. И ни черта не работало, кстати.
— Я уже понял, что ты ласковая девочка. Не азартная, — мужчина привлек меня к себе. — Просто ты казалась боевой, вечно спорила, грубила. Думалось, что у тебя мужской характер, и ты будешь заводиться от критики, пытаться доказать обратное… В Академии художеств, в Англии, на моем основном месте работы, студентки себя обычно именно так ведут. Там сейчас вторая волна эмансипации, как никогда актуальны идеи феминизма. Я бы даже сказал, экстремального феминизма.