Мне стало так противно, что я не удержалась, и разрыдалась.
— Борис, ты здесь? — уже после этого вопроса я, открыв глаза,
поняла, что мы вышли на поляну к дому, в котором я позировала.
Позировала по собственной воле и с превеликим удовольствием!»- пронеслось в голове. И сейчас мне стало ясно, почему Кирилл тогда так отталкивал меня, не реагировал на мои намеки и игривые шутки. Он банально боится, после того случая.
— А тебе не страшно было просить меня позировать? — вытирая слезы, спросила я.
— Страшно. И целовать было страшно, — улыбнулся мужчина, глядя мне в глаза. — И потом я жалел, метался, проматывал в голове те события, мне казалось, что снова все повторится. Но перед тобой устоять вообще не возможно.
— О господи! Что случилось? Еще одна ногу повредила? — голос ректора звучал зычно, выразительно.
— Нет, Сурикова — бедствие похуже, чем твоя дочь. Она решила утопиться в болоте, — ухмыльнулся Кирилл, опуская меня на крыльцо.
— Мариночка, деточка, ты как? — заволновался ректор. — Испугалась?
Нигде не болит?
Я набрала в легкие воздуха, чтобы что-нибудь ответить, но вместо этого расплакалась. Именно так, по-детски, честно, не скрывая, что по — настоящему сильно испугалась. А теперь мне еще было обидно за Кирилла.
— Понятно, — вздохнул Кирилл. — У нас спирт остался?
— Сейчас принесу. План такой: баня, спирт, спать.
Кирилл поднял меня, помогая встать на ноги.
— Сама пойдешь? — я кивнула, ощущая, как ноги с трудом меня слушаются.
В предбаннике Кирилл меня, вялую и безвольную, раздел, и кинул все мокрые, испачканные в тине вещи в угол. В бане мои холодные ноги были опущены в таз с горячей водой, а с рук смыты остатки грязи и кровь. Меня совершенно не волновала собственная нагота — я хотела просто «смыть» с себя все произошедшее. И болото, и рассказ о гнусных студентках.
— Марина, — позвал мужчина, взяв в руки пушистую мочалку. — Ты не против?
— Уж я-то об изнасиловании заявлять не буду, — уверенно ответила я.
Это болото будто бы высосало из меня все силы. Болото физическое, реально существующее, и болото в жизни Кирилла… Последний ковш воды обрушился на меня, и тело окутало огромный махровый халат.
«Халат Бориса Таисовича», — вспомнила я. Катерина в нем дома ходит.
В доме, когда я уже полулежала в кровати, мне была подана металлическая фляжка. Я сдуру сделала большой глоток, и закашлялась, пытаясь помочь обожжённому горлу. Но, как только приступ удушья от порции спирта отпустил, я благодарно кивнула, чувствуя, как на меня наваливается сон.
— Я потеряла букет, — недовольно пожаловалась я.