— Диана!
Я вздрагиваю.
Эмин за дверью, и его голос кажется мне странным.
— Выходи. Я жду тебя на кухне.
Делаю шумный вдох.
Включаю воду погорячее, смываю пену с теплой кожи…
Когда я вышла из ванной, на кухне горел неяркий свет. Ночник едва светил. Мужская фигура скрючилась у стола.
— Ближе, Диана, — велит Эмин.
Я постояла, недолго думая. И сделала шаг.
Мне открылась неприятная картина. На столе стояла начатая бутылка. И один бокал.
Широкие плечи натянули рубашку до предела. Эмин разбирал оружие.
Он выглядел неважно. Глаза блестели от выпитого, но руки упорно натирали детали оружия смазкой. Искусно и красиво. Мрачно и страшно.
— Сядь, — приказывает.
Осторожно сажусь рядом. Большой стул позволяет согнуть ноги в коленях. Напряженно молчу, следя за его сильными руками.
Одну деталь протирает, берет другую и вновь начинает натирать… и так по кругу. Он делает это умело, несмотря на количество выпитого.
— Ты успокоилась? Налей мне в бокал, — процедил Эмин.
Поначалу не выполняю приказ. Может, на сегодня хватит?
Но ослушаться не решаюсь. Эмин пододвигает бокал грязными руками. Весь в смазке.
Плескаю янтарную жидкость в бокал. Убираю бутылку подальше, хотя там все равно осталось на дне.
— Больше тебя никто не тронет.
Он обещал это не единожды.
— Только ты?
Эмин вскидывает взгляд. Запоздало думаю, что дерзить опьяненному мужчине было роковой ошибкой.
Отвожу взгляд.
— Приготовь завтра что-нибудь. Мне надоело есть из ресторана.
Проглатываю слюну. Горло першит от сухости.
Приготовить? Мне бы прийти в себя.
Но Эмина мое мнение не волновало.
— Я люблю запеченную еду. Минимум жира. Мясо, рыба — неважно. В холодильнике есть все.
— А где будешь ты? — осторожно уточняю.
— Проблемы разгребать. Мы с тобой в глубоком болоте, Диана. Сцеплены наручниками. Пойду ко дну я, пойдешь и ты.
Наконец, Эмин смазал оружие. И начал собирать. Медленно, туманно. Будто не собирался этой ночью спать. И на меня ему было все равно, главное, что рядом. На его глазах.
— Хотя, зачем готовить? И проблемы разгребать? Мы прямо сейчас одну проблему устраним, маленькая.
- Что ты имеешь в виду?
Я прищурилась. Постепенно из всех мелких деталей прорисовывался силуэт пистолета.
И когда Эмин начал объяснять каждое свое действие, меня охватило неприятное предчувствие.
— Сначала ствол в затвор вставляешь…
Мысли неприятные начинают гулять внутри. Но Эмин заставляет смотреть. Даже схватил за подбородок руками грязными, чтобы не отвлекалась.
— Смотри, куда вставлять пружину, — указывает пальцем и проделывает незамысловатое движение, — поняла?