Делаю шаг. Всего один — его достаточно, чтобы оказаться в объятиях Эмина.
Мама сказала, что Булат был безнадежен.
И я согласилась с тем, что Эмина еще можно спасти.
Если поддаться ему, а не злить.
Если не бежать, а быть рядом — на его стороне, в его руках.
Так он горы свернет ради меня. Если будет знать, что я ему принадлежу.
Я поднимаю голову и тянусь к его лицу.
— Что ты делаешь? — с вызовом смотрит в мои глаза.
А сам руки сжимает у меня под ребрами и челюсти крепче сжимает.
Я хватаюсь за его плечи и дотягиваюсь до губ. Тихо, осторожно. Его напора я не переживу, если все выйдет из-под контроля.
Эмин овладевает моими губами в три счета. Его не устраивает нежность, ему нужен огонь. Эмин — жестокий мужчина. Я знала это с нашей первой встречи. Поздно идти на попятную.
— Пожалуйста, не торопись, — прошу тихо, уклоняясь от его губ.
И он сбавляет напор. Нас резко переворачивает, меня к окну прижимает.
— Диана, ты будешь жалеть, — хрипит в висок, сжимая мое тело в своих руках.
Он говорит, но не позволяет ответить. Воздуха не дает. Близость с Эимном всегда пугает. Не знаешь, чего ожидать — то ли грубости, то ли боли. Иногда подсыпает ложку нежности… иногда.
— Пожалеешь, что снова мне отдалась, — обещает он, — я чувствую твой страх и неуверенность. Нахрена ты это делаешь?!
Он злится, руками меня от себя отстраняет. Но глазами все равно пожирает.
Качаю головой и подаюсь вперед. В его руки.
— Не пожалею.
Запускаю пальцы под его рубашку, нащупывая теплую жесткую грудь. Она напрягается под моими руками. Эмин превращается в кусок железа. В его глазах лавина плещется и обещание расплаты, если я вдруг передумаю. Если отступлюсь. Если забоюсь его.
— Просто скажи мне, что ты не убил ее.
Расстегиваю его рубашку. В губы мольбу шепчу.
— Умоляю, Эмин. Скажи, что ты спас ее. Спас, как и меня. Скажи?
Эмин молчит. Только тело его еще больше напряглось. И останавливаться он, увы, не собирался. Вне зависимости от своего ответа.
Грубо стянул верх моей пижамы. Бордовой…
И к шее припал, тяжело дыша.
— Диана… маленькая…
— Скажи, что не убивал…
Я знаю, что сама виновата. Эмин ведь спрашивал, может ли Кристина принесли проблем.
А я промолчала. Не позволила ему спасти ее.
А теперь оказалось слишком поздно.
Эмин отвечает мне. Но перед этим одежду с нас стягивает и бросает под стол. Туда, где стоит почти законченная бутылка.
— Раз ты хочешь это услышать… Не убивал. Но главное, что ты стоишь передо мной. Целая и невредимая, маленькая.
Эмин разводит мои колени. Требовательно, но нежно. До меня доходит сказанное, когда ему остается одно движение.