Крепкие смуглые пальцы Эмина переплетались с моими — тонкими и чересчур бледными. Чаще всего мы жили в Сибири и загар там был непозволительной роскошью, однако и на юге мне не хватало солнца.
У Эмина было не так много времени, чтобы гулять со мной, а одна я никогда не переступала порог нашей квартиры. Ежедневно я варила кофе по утрам, к обеду запекала мясо или рыбу и с нетерпением ждала вечера.
— Доброе утро, — шепнула я, когда Эмин распахнул глаза.
Он лишь сухо кивнул и почти нежно поцеловал меня в висок. А затем вновь погрузился в свои мысли, не выпуская моей руки из своей. Я аккуратно устроилась у него на плече и уткнулась взглядом в его напряженные от мыслей губы и крепкий подбородок.
При виде обнаженного Эмина взгляд всегда натыкался на шрамы. Раньше я не придавала им значения. А ведь они повсюду: мелкие, крупные, глубокие и не очень…
Я спрашивала откуда они, и однажды Эмин ответил:
— Боль и проблемы меня не тормозят, маленькая. Они заставляют двигаться дальше. Раньше чисто из принципов. Теперь — ради тебя.
Шел третий месяц моей жизни в Волгограде. Близилось лето.
— Сегодня выходной. Что будем делать Эмин?
— Начинается война, Диана. На войне выходных нет.
Сильные руки Эмина обвили мою талию. Я положила руку на его грудь, откуда начиналась широкая полоска темных волос.
— За что война? За власть?
Задаю вопросы одни за другим. Пользуюсь хорошим расположением духа, пока Эмин вновь не ушел в себя.
— За тебя, за власть… Есть разница? — хлестко бросает в ответ.
— Получается, ты тоже будешь за власть бороться?
Сердце делает кульбит, когда Эмин рывком подминает мое тело под себя. Серые глаза безумца смотрят прямо в душу. Костяшками пальцев он прикасается к моей щеке и нежно меня поглаживает.
Слишком нежно… это плохой признак. У Эмина портится настроение.
— Если власть — это ты, то да. Я слишком многим пожертвовал, чтобы иметь возможность оставить тебя себе. Слишком, чтобы отдать другому, Диана.
Я уже поняла, Эмин. Поняла, что ты костьми ляжешь, лишь бы я другому не досталась. Не пойму только: от любви высокой или из принципов, который имеет каждый жестокий мужчина. Которые имеешь ты.
— У тебя татуировка…
Обвожу пальцами крупные витиеватые узоры на его руке. Пытаюсь сменить опасную и сколькую тему.
— Что она значит?
— Не думай об этом, моя сибирская девочка.
Моя сибирская девочка…
Эмин резко убирает мою руку со своего тела и поднимается с кровати.
Разговор закончен, лишнее спрашивать опасно.
— Приготовь завтрак, — велит он.
Я накидываю на тело легкий халат и босыми ногами покидаю спальню Эмина.