— Почему грустит милая незнакомка? — я не посчитала нужным ответить, но это не остановило тебя. — Не нравится это сборище? Мне тоже. Давай сбежим.
Это предложение мне показалось весьма кстати. Надеялась просто избавиться от тебя на улице. Но получилось, как получилось…
Опуская подробности, которые я сама смутно помню и до сих пор не могу объяснить их себе, скажу только, что эту ночь мы провели вместе. Утром ты ошалело посмотрел на меня. Бросился одеваться. Буркнул что-то вроде «Извини» и ушел.
Аркадий внимательно вглядывался в лицо Ирины. Он напрягал свои извилины, пытался вспомнить других приятелей или хотя подругу Иры. Но все было тщетно. В памяти не всплывал даже малейший намек на описываемые Ириной события. Навязчивая песенка «Ой где был я вчера, не про то разговор…» — единственное, что звучало в его взбеленившемся мозгу, не давала ему сосредоточиться, как ни старался он от нее избабиться. Тупо глядя на умолкнувшую Ирину, он наконец произнес:
— Прости, но я тебя не помню… — потом, еще находясь в состоянии полнейшего недоумения, добавил:
— А что ты еще говорила? От кого ты отказалась? За что я должен тебя возненавидеть? — он буквально засыпал ее вопросами.
— Я подписала отказ от дочки… В роддоме. Родила двух девочек… Понимала, что не потяну их. У меня не было ни своего жилья, ни нормальной работы. — Все это Ирина говорила усталым приглушенным голосом. Она сникла, на щеках еще не высохли слезы, но глаза были сухими и опустошенными. Казалось, она была где-то далеко, здесь — только оболочка.
— А муж?! Родители?!
— У меня никого не было…
До сознания Аркадия еще не доходило, что Ирина рассказывала не только о своих девочках. Он вообще не думал о том, какое отношение имеет ко всему услышанному. Только с ужасом смотрел на женщину, бросившую своего ребенка.
Он не знал, что делать, что говорить. Успокаивать или казнить? Любить или ненавидеть. Что-то нехорошее шевельнулось у него в душе:
— Как же ты могла?!.. — отвернулся и, не попрощавшись ушел, громко хлопнув дверью…
Ты кто?..
Ирина сидела в каком-то отупении, смотрела на только что грохнувшую дверь. Не было слез, не было истерических рыданий. Осталась только жгучая боль от осознания происшедшего. Не только из-за вполне естественной реакции Аркадия, а случившегося давным-давно…
* * *
— Ты кто? — спросил незнакомец, тупо уставившись на Ирину, пытающуюся растормошить его. Он уселся на скамейку у дома, из которого они вышли и, казалось моментально отключился.
Ира сначала решила здесь и отвязаться от него, даже радуясь тому, что не придется выдумывать причину для того, чтобы уйти. Желания продолжать знакомство не было. Тем более, что он был в конкретном подпитии. Она решительно направилась к остановке. В ожидании тролейбуса зачем-то оглянулась. Мужчина повалился на скамейку и, как ей показалось, даже захрапел.