– Я отвезу тебя завтра, но только после того, как закончится смена.
– Тогда я поеду с вами! Подожду, когда вы закончите, чтобы не терять времени!
– Не думаю, что шахта – лучшее место для девушки. Тебе там нечем будет заняться.
– Я лучше переночую в шахте, чем останусь здесь или буду терпеть ваше общество еще один вечер!
– Перестань мне перечить, Дилана! Пока я тебя не воспитал… – Майкл поднялся, приблизился ко мне вплотную и небрежно посмотрел в глаза. – Тебе придется подождать до завтра, деточка! Хочешь того или нет! – а затем пулей вылетел из кухни.
Утром Майкл Норват не проронил ни слова, и я не решалась заговорить с ним после вчерашнего. Даже глядеть в его сторону боялась. И так понятно, он еле сдерживается, до сих пор хмур и холоден. Только одно недоумевала, почему? Неужели Майкла так сильно задело то, что я отправилась на прогулку с его сыном? Или все дело в моем пререкании с ним?
Половину ночи я не спала, обмозговывая то обидное, что вчера услышала от него. Я вещь без права голоса. И вовсе не интересна Майклу. Я для него ничегошеньки не значу, как оказалось. А чего я ожидала? Разве состоятельный мужчина, широко известный, причисляемый к уважаемым лицам нашего города и обладающий многомиллионным состоянием может заинтересоваться такой, как я? Нет, не может. И о чем я только думала? Следовало бы, если не выбросить Майкла из сердца, то хотя бы принимать чувства к нему так же, как симпатию к любой другой знаменитости, о которой пишут в газетах и показывают по телевизору. Майкл для меня также недосягаем, как и, к примеру, Джонни Депп.
Ведь не стала бы я искать подходы к Джонни Деппу? Конечно же, нет. Меня бы за сумасшедшую приняли! Обвешалась бы его плакатами, и все тут! Вот бы фотографию Майкла достать. Хотя бы одну малюсенькую…
Молча позавтракав, мы поехали на шахту. Майкл оставил меня в комнате отдыха среди толпы чумазых работников, которые заканчивали трапезу и болтали о своем. Я сразу нашла себе приятного собеседника, полноватого мужчину средних лет, с красным лоснящимся длинным носом и редкими волосами цвета соломы. Он, то и дело причмокивая, почесывал облысевший висок и травил байки, которые казались немыслимыми, отчего я хохотала и восторгалась. Хотя бы кто-то поднял мне настроение.
Когда остальные рабочие ушли, мужичок продолжал смешить меня, пока наш диалог, больше похожий на его комедийное выступление, не перебил один из шахтеров. Он нагло вломился в комнату отдыха, орлиный взор тут же рухнул на меня. Мужчина был несоразмерно высок, плечист, с виду хамоват. Курчавые волосы выбивались из-под каски, лицо измазано угольной пылью. Неотразимая улыбка, наглый неотесанный взгляд и грубые манеры выдавали в нем повесу, который всю сознательную жизнь делал все лишь в удовольствие и ни разу не был обременен никакими обязательствами. Мужчина тут же обратил на онемевшую меня свое неандертальское внимание.