– Но что я могу? – начал Энаиф и смутился под взглядом леддара. – Нет, я не могу…
– Ты её муж! Для кого я возвращал тебя к жизни!
– Я… я сейчас!
И Энаиф исчез из комнаты Лаатаи, чтобы через некоторое время появиться в компании злющего Каридиса. Тот критически осмотрел сжавшуюся всхлипывающую фигурку, затем быстро уточнил у Наифата:
– Её не кормили перед этим весь день?
– Обижаешь, я не допущу, чтобы моя эфайна голодала! – ответил леддар. – Её ещё и вырвало потом.
– Это уже обнадёживает, ещё есть надежда, что девчонку удастся спасти от участи помешавшейся похотливой самки, – проговорил мужчина. – Останешься здесь изображать её! – велел он духу, а затем подхватил невесомое тело и шагнул в открывшийся портал.
– Вот так? – спросил повеселевший леддар, поменяв свой облик на облик Лаатаи, зачем-то существенно увеличив попу и грудь и с интересом разглядывая полученный результат.
***
Запах. Возбуждающий, отбирающий разум мужской запах. Не тот можжевелово-тяжёлый, а сандал и… нежная фрезия? А-а-а, не всё ли равно, этот запах ещё притягательнее, и если его владелец хоть на мгновение разомкнёт свои объятия, Лаатая просто сгорит. Она почувствовала, что её укладывают на мягкую поверхность, и попыталась ухватить владельца этого дурманящего запаха, но плотная наарнета не позволила этого сделать, и девушка опять тоненько заскулила, боясь остаться одна.
– Подожди, я помогу тебе, – раздался тихий знакомый голос, и мужчина стал поднимать накидку.
Каридис стянул наарнету, стараясь не касаться обнажённого женского тела, а затем быстро завернул Лаатаю в покрывало и усадил её к себе на колени, как малое дитя.
– Каридис, как же мне плохо, Каридис! – пожаловалась ему девушка, стараясь высвободить спелёнатые руки и обхватить мужчину за шею. – Чем ты можешь мне помочь? Ты же лёккэр! А я, о-о-о, опять! – Лаатая изогнулась, исхитрилась вырваться из мужского захвата и всё-таки обвила его руками, а затем и ногами, инстинктивно начав тереться о него.
– Подожди, – он приподнялся вместе с крепко вцепившейся в него Лаатаей, – потерпи ещё немного, диссини. Я тебе дам настойку, – мужчина одной рукой налил в стакан воды из графина, а затем добавил несколько капель из рубинового пузырька, извлечённого невесть откуда, и подал ей.
Лаатая судорожно, как утопающий за соломинку, ухватилась за стакан, несколькими жадными глотками осушила его и только потом спросила:
– Это поможет потушить пожар в моём теле?
Лёккэр Повелителя молчал некоторое время, глядя прямо ей в глаза, и только когда заметил, что они затягиваются зыбкой дымкой, ответил: