Один раз даже меня пытался соблазнить. Не узнал, разумеется, принял за танцовщицу. Я сделала вид, что согласилась и, пока он ощупывал мою попу, незаметно подсыпала ему кое-что в выпивку. Благо, Майк всегда носил с собой волшебный порошок для… подготовки к утехам.
Не знаю, утешился ли Мельников, но убегал он из клуба очень быстро, держась за брюки, словно это могло остановить катастрофу. Диана тогда хохотала три дня и до сих пор хранит видео, которое мне удалось заснять. Возможно, только благодаря этому видео она всё ещё не скатилась в депрессию.
Смотрю внимательно на Диану, перевожу взгляд на Дэна: кажется, ночью эти двое прилично поругались. Теперь даже смотрят друг на друга исключительно с презрением.
Я поднимаюсь.
– Дэн, – тыкаю пальцем в Дениса, – не лезь. А если вдруг захочется, вспомни свой разрушенный дом!
– Ты по-настоящему взорвала дом? – не верит Мишка.
– Ага, – ухмыляюсь я и с улыбкой смотрю на мрачного Дэна. – В подвале нашла какую-то химию, смешала всё подряд в ведре. Полезла в шкаф, надеясь найти спички или что-то вроде, а оно как взорвётся. Очнулась в больнице, повезло выжить, потому что тот шкаф свалился на меня и оказался несгораемым. Но дома в России Лебедевы лишились.
Денька задирает рубашку и, поднявшись, показывает на животе белесый шрамик длиной сантиметров пять:
– И я об этом никогда не забуду.
Мы все – и я, и Майк, и Диана – заворожённо смотрим. Но не на шрам, а на потрясающий пресс Дениски.
– Ого, – тяну я. – Ты качаешься?
– Ага, – довольно ухмыляется друг. – Начал ещё в школе. Помнишь, родители отправляли нас на лето к твоему деду?
– Забудешь такое, – весело ворчу я. – Ты меня тогда жутко доставал вечным нытьём. И комнаты маленькие, и пахнет не так, и готовят плохо… Страшно представить – даже фуа-гра на завтрак не подают! Таскался за мной, как хвостик, бесил всех заносчивостью.
– Ну да, – улыбается Дэн. – Неудивительно, что меня колотили все кому не лень. Тогда я смотрел на каникулы среди простых людей, как на пытку, наказание, но когда вырос, не раз благодарил отца за то, что навязывал меня семейке Дашко. Твой дед был потрясающим человеком!
– Был. – Я грущу и печально улыбаюсь. – Дед был мировой. Мало кто откажется от денег успешного сына и не изменит ни себе, ни убеждениям.
– Так вот почему ты такая живучая, – понимающе хмыкает Майк. – Я всю учёбу голову ломал, как такая избалованная богачка, единственная дочь магната может быть такой неприхотливой и простой девчонкой. – Улыбка пропадает с его красивого лица. – Вот и пригодилось воспитание деда.