Она замолкает и, не отрывая взгляда от окна, задумывается. Но Волков не может отступить, жар в штанах уже мешает нормально сидеть. Страстно хочется поднять перегородку между ними и водителем и, дёрнув девушку на себя, впиться в её губы жадным поцелуем. Но он останавливает себя: игра только началась. Зачем портить себе удовольствие? Слегка осипшим голосом спрашивает:
– Ты же знаешь, как себе помочь от пере… Как облегчить боль после излишне активной тренировки?
Она оборачивается, смотрит с любопытством.
– Нет, не знаю. – И искренне интересуется: – А как?
Волков едва сдерживается, чтобы наброситься на неё. Чёрт, какая же она невинная! Одна случайная ночь с каким-то слюнтяем не в счёт. Это даже не считается. Артур сжимает кулаки и медленно выдыхает. Говорит, не отрывая взгляда, желая впитать в себя все оттенки её растерянности, смущения и робости. Он и подумать не мог, что такая страстная женщина, что стонала от множественных оргазмов на его члене, окажется настолько чистой. От возбуждения уже шумит в ушах, надо бы прекратить эту игру, пока не выдал себя раньше времени, но где взять столько силы воли, когда на него смотрят так открыто и доверчиво? Хочется научить её всему, показать десятки граней и оттенков удовольствия и познать с ней новые горизонты наслаждения.
– Горячая ванна, – вязко тянет Волков, – нежный массаж с маслом… Желательно, чтобы оно приятно пахло. Какой аромат вам нравится?
Она задумывается, покусывая губы, и Волков даже чуточку отодвигается и, с трудом отводя взгляд, недоумевает: она же не специально это делает? Кровь быстрее бежит по его жилам и приливает к паху, где практически каменный член уже готов к новым подвигам, дыхание становится рваным. И как он мог раньше не видеть столь откровенной сексуальности? Слепец и только!
Забава смотрит на него так, будто оценивает. Волков кладёт ногу на ногу, чтобы она не заметила очевидного. Девушка спрашивает с лёгким смущением:
– А чем пахнет от вас? Очень приятный парфюм.
Волков сжимает обивку сидения так, что пальцы едва не рвут светлую ткань. Может, она знает, что он догадался? Играет с ним? Не может же быть, чтобы девушка была столь бесхитростной? Волков уже готов содрать с неё одежду и взять без предварительных ласк. Желание обладать немедленно, безраздельно, почти оглушало, било под дых, вставало комом в горле. Чёрт, это не женщина, а наркотик! Стоит попробовать раз, и невозможно остановиться. Невзирая на боль и натёртую кожу члена, хочется припадать к ней снова и снова, как к живительному источнику.
Понимая, что сам заигрался, Волков с трудом отворачивается к окну и выдавливает: