Повинуясь стадному инстинкту я тоже начала смещаться в сторону шатра и своих вещей, отметив про себя сколь нерешительным стал чернеющий призрак, видимо инстинктивно понимая, что мой Котя может нести ему серьёзную угрозу. Когда же мы отошли достаточно далеко, то это нечто и вовсе потеряло к нам интерес к огромному моему облегчению. Но даже так я более не собиралась здесь оставаться!
Схватив подготовленный рюкзак с вещами, набросила его на спину, и, стараясь не выронить из рук наручи и кинжалы, ринулась подальше отсюда в лес. Сейчас он один казался мне достаточно безопасным местом чтоб начать осваиваться в своей новой роли в этом новом для меня измерении. Выходить к людям раньше, чем перестану быть слабой жертвой и обзаведусь собственными опасными клыками, я более была не намерена!
До кромешной темноты я успела протащиться не больше трёх-четырёх километров, хотя по ощущениям преодолела все сто! В сгустившихся тяжёлых сумерках с трудом скинулся ставший неподъёмным рюкзак с саднивших плеч, растёрла пульсирующую болью кожу, натёртую словно молодая мозоль, и аккуратно прилегла на обрывистый склон маленького овражка, густо заросший мхом. Двигаться не хотелось даже для того чтобы поесть или умыться…
— Во-от же… — неожиданно в голову пришла мысль что я не сподобилась захватить из покинутого лагеря ни копья, ни арбалета с болтами! Одни кинжалы да топорик! Это же надо быть такой дурой? И как теперь еду добывать? На корешках я не выживу.
Провалявшись так где-то полчаса и как следует отдышавшись, я принялась дёргать мох с ближайшей площади несмотря на уже кромешную тьму, подкладывая тот себе под бочок. Лапника нарвать времени уже нет, а так хоть немного будет потеплей. Да и глупо было бы тащиться куда-то вслепую — на сук напороться глазом или шеей будет проще простого. Ну их к лешему — перетерплю одну ночь.
Кое-как устроившись и обняв на всякий случай мешок-рюкзак, постаралась сжаться в комочек дабы было хоть чуть-чуть потеплей. Холодало…
— Эй, ты чего? — шумно нюхая воздух, мой защитник почему-то упорно лез под рюкзак, толкая его массивной головой, обросшей бронёй. Безуспешно попытавшись его оттолкнуть, я естественно сдалась в итоге, убрав свою поклажу ближе к изголовью. В итоге эта пушистая наглость очень скоро свернулась калачиком рядом со мной, прижавшись своей твёрдой спиной к моему животу и ногам. Хотя даже так было гораздо теплее и заметно комфортнее…
— Какой заботливый у меня котик, надо же, — погладила я наглеца, — Ладно, грелка, убедил. Будем спать вместе! — обняв огромного хищника, я постаралась отрешиться от боли в мышцах по всему телу и особенно от неопрятной боли внизу животика. Всё-таки столь грубая потеря девственности — та ещё мерзость! От воспоминаний о произошедшем снова передёрнуло, по коже прошлись мурашки, а желудок нервно попросился наружу… Едва сдержалась. Ладно хоть моя грелка начала утробно мурлыкать, словно огромный двигатель, перетянув всё внимание на себя любимого, иначе бы ещё долго не смогла забыться сном.