Сверху на меня взирал бородатый седой мужик, одетый в серую ткань и шкуры, с такими плечищами и с таким ростом, что впору былину о нём писать — такой дядя и медведя заломает не напрягаясь!
— Мр-р-рвуяу! — с другой стороны круглого оврага послышался рёв ягуара, как они обычно кричат на земле, и показалась наконец морда моего горе защитника. Котик шёл полу-пригнувшись, явно целясь в случае чего броситься с атаку на незнакомца. Тот ответил тем же, перехватив обратным хватом короткий меч с узким лезвием, и встав в защитную стойку. Правда это для меня он был словно меч, а на гиганте смотрелся как обычный кинжал.
— Котя… стой! Он пока мне ничего не сделал!
Пепельная гончая не перестала тихонько порыкивать, оскаливая клыки и с подозрением глядя на незнакомца, но готовиться к прыжку прекратила.
— Ох ты ж ё-ё, — охотника (а это точно был опытная охотник, я аж сердцем чуяла) почесал затылок, убрав с неохотой кинжал в деревянные ножны. — Всякого видал, но такого… Ручной пепельник… Кому скажу не поверят!
Охотник уставился на меня, я на него, и на несколько мгновений вдруг установилась абсолютная тишина.
Молчание продолжалось довольно долго, и всё это время мы внимательно разглядывали друг друга.
— Вы… кто? — не что бы я была напугана до мокрых трусиков, но встреча с любым незнакомцем после пережитого выродилась в подобие подсознательного страха. Я и защитника своего остановила лишь потому, что ещё сохраняла остатки здравомыслия. Понимала, что далеко не все мужчины насильники и садисты, однако бояться от это меньше не получалось… Долго, наверное, ещё буду в себя приходить.
Седой гигант как-то крякнул удивлённо себе под нос, но стоял спокойно и подходить не спешил. Что радовало. Даже руки в замок на груди сплёл. Ишь!
— Да я обычный отшельник, живу в этих лесах, охочусь, хозяйство помаленьку отстраиваю. А что? Да не трясись ты, дева, не обижу. Неужели такой страшный?
— Нет. Просто… — мне даже немного стыдно стало от того что во всех вокруг я начала врагов видеть. Даже сама не заметила, как паранойя развилась. Не этому меня бабушка учила. Вот! Вспомнила о бабуле, и сразу чуть успокоилась. — Я не доверяю незнакомцам. Много зла видела, многое ещё не забылось.
Мелкую дрожь в плечах и груди я кое-как уняла, но находиться рядом с человеком, способным меня скрутить в бараний рог против моей воли всё равно было страшно. Ну почему девочек природа создала слабее мужчин?!
— Нда. Не доверяешь, опасаешься… Обидно конечно, но я понимаю. Много по земле швали всякой ходит! Но откуда ты такая взялась, девица-воробышек? Растрёпанная вся, хмурая, ещё и надулась на меня словно мышь на крупу. Да не кусаюсь я! Не кусаюсь! И никогда баб силой не брал — это скотство.