— И что по-твоему ты делаешь?! — раздался над ухом недовольный старушечий дребезг.
— Простите великодушно, но я спешу.
О-о, зачем повторять очевидное? В этом весь я!
— Незачем класть эти шкуры в мою бочку, если только не хочешь их подарить старой женщине. Хочешь поговорить со старой женщиной? — продолжала докапываться местная бабуля. У нее и скамеечка у двери есть?! Тогда у наших миров много общего.
— Почему нет, уважаемая? Как вас зовут?
— Хильде. Я живу здесь со своим сыном Свеном. — представилась женщина и зачем-то добавила: Я видела дракона, но никто мне не верит!
— Дракона? — вздрогнул, поднимая глаза в темное небо.
— Он был огромный, как гора и черный, словно ночь. Он пролетел прямо над холмом! — вещала моя собеседница, найдя свободные уши, и продолжила бы дальше, не перебей я ее.
— Он-то мне и нужен, госпожа Хильде!
— Никто не называл меня госпожой уже много лет. Вы такой вежливый молодой человек! Давайте эти шкуры, я их обработаю для вас!
Выделка шкур, как оказалось, дело весьма хлопотное и неприятное. Путешествуя в повозке, постоянно наблюдал жителей, «танцующих» у дубильных станков со скребками. И эта возня мне не нравилась категорически, едва я примерял это нудное и грязное занятие на себя. К тому же у шкур, как и у собранных ингредиентов и пищи, отмеряли срок годности «часики». Срок приличный, но если не обработать их вовремя, то придется выбросить. Так что старушка появилась как нельзя кстати. И вот, последний сверток исчез в инвентаре у доброй жительницы Ривервуда, страдающей от бессонницы и недостатка общения.
— Хильде, вы меня здорово выручите. Даже не знаю, как вас благодарить. Вот, возьмите это, — протянул пожилой нордке серебряное кольцо, недавно добытое из волчьих недр.
— Никто мне не дарил колец, с тех пор как мой муж, отец Свена…
Даэдра меня задери! Хорошо, что у меня нет амулета Мары, иначе старушка бы меня так легко не отпустила! А кто Марусю спасать будет, пока ты тут с бабкой упражняешься в галантном обхождении?
У спального мешка стражи подобрал ничейный факел, ведь свои надо экономить, зажег его тут же от костра и, пожелав вайтранским воякам беречь колени, удалился в ночь. Неплохо бы подошла музыка Энио Морриконе, но мою брутальную поступь сопровождали звуком только сверчки, скрип ремней амуниции, да перестук пустых бутылок в дорожном мешке.