— Далеко тебя занесло от имперского города. Что ты делаешь в Скайриме? — зевнул легионер, откладывая бумаги в сторону.
Собрался с мыслями и решился на новую попытку убеждения. Зашел, как мне показалось, с козырей.
— Хадвар, я вам не враг. Я происхожу из знатного имперского рода и просто выполняю свой долг.
— Тебя нет в списках, — норд веско ронял каждое слово, будто жалея тратить такую ценность на какого-то воришку.
— Эм. Потому и нет, но это долго объяснять. Кстати, легат Рикке попросила оказывать мне полное содействие в моей миссии.
На что норд с каменным лицом заявил:
— Я не знаком с легатом Рикке.
— Как? — раскрыл рот от удивления я.
— Хорошо. А с генералом Туллием ты знаком? Кстати, он здесь?
Хадвар переглянулся с мастером пыток, стоящим наготове с заклинанием молний. Его помощник звенел ключами, старательно пытаясь одолеть ржавый замок клетки.
— Еще одно слово и тобой займется этот мощный старик, отец местной демократии.
Хадвар шутил. Но сказал ровно то, что хотел сказать, а то, что я услышал обрывок киноцитаты, следовало отнести на счет моей шизофрении.
Скрежет двери и конец всем надеждам. Теперь, разве что настоящий Довакин, убегая из разгромленного Хелгена, сочтет необходимым прокачать взлом на моей тесной грязной клетке. Главное, дожить. Суровый норд ушел в подземелье, догонять своих подчиненных. У него явно горел месячный план по поимке всякого сброда.
— Ма’Русса, ты здесь?
— Мутсера? Ты пришел! — донесся слабый голосок из угловой клетки, перешедший в кашель.
— Что с тобой? Ты в порядке? — голос каджитки внушал опасения.
— Она больна и хочет есть. Я тоже хочу жрать! — влез в разговор арестованный маг.
Что мне оставили? Вода, еда и пяток отмычек — забавно, но в духе Скайрима, собранные в пути алхимические ингредиенты, по последнему флакону восстановления здоровья и запаса сил, всю одежду и броню. И книгу жалоб и предложений, то есть чтиво про «Выживание в Скайриме». Маг вон тоже одет — обут и тискает какую-то книжонку. Может, тут так принято, чтобы узники не скучали.
Пользуясь тем, что палач отвернулся, прошептал соседу, протягивая между полосами железа жареную кроличью лапу:
— Будь добр, передай каджитке.
— А если не буду добр, тогда что? — проворчал заключенный.
— Тогда мы оставим тебя здесь, когда соберемся уходить.
«А твой засиженный мухами труп ограбит и обоссыт начинающий Довакин», чуть было не добавил следом, да воспитание помешало.
— Смешно слышать такое от глупца, угодившего в лапы тупицы-Хадвара.
— Мне он не показался таким уж тупицей. Так что, передашь еду?
Бретонец высокомерно усмехнулся.