— Этих тоже? — глухо спросил палач у мага, выпущенного на свободу.
— Позже. Сочлись за хлеб-соль, имперец. Поживешь немного. — тон бретонца сделался злобно-деспотичным. — Ровно до следующей партии осколков.
Едва маг шагнул из заточения, как трупы зашевелились и начали неуклюже подниматься. Каким-то чудом меня не стошнило и в этот раз.
— Еще бы узнать, кого благодарить, — вылетело у меня само собой. Голос не дрогнул, чего не скажешь о конечностях. Сейчас явственно ощущалась в этом маге нехорошая, жуткая аура.
— Мое имя Малкоран Костяной Крик. Совсем скоро этим бездельникам-ярлам придется со мной считаться!
Палач вручил свежеподнятым зомби топоры и булаву, кому что досталось, накинул себе на плечи заранее приготовленный ранец. Едва некромант в компании сообщника и троих зомби, ушли в кладовую форта, как я уже колупал замок отмычкой, высунув язык от усердия.
— У тебя взлом какой? — подала голос Ма’Русса.
— Шестнадцать.
— А у меня тридцать пять. Давай отмычки сюда, мутсера криворукий! — нервно потребовала кошка.
— А как… — вместо ответа на пол клетки мага легла ловко брошенная веревка, связанная из пояса и обрывков одежды с грузиком из завернутой в тряпку монетки на конце. Чтобы ее достать, мне пришлось лечь на пол своей и вытянуть руку через два слоя прутьев. Есть!
— Тяни.
Через минуту Маруся скребла гнутой железякой в замке моего узилища. Наконец-то смог ее разглядеть во всей красе. Все те же разноцветные глаза, розовый нос, светлая шерсть. Относительной красе, все же грязные лохмотья и болезненная худоба еще никого не красили. Да уж, блатная жизнь — не лунный сахар. Замок поддался, и каджитка почти повисла на ржавой двери.
— Так дело не пойдет. Что за болезнь?
— А я знаю? — пожаловалась она. — Или от волков подцепила или тот злокрыс недожаренный… Неделю мне кишки мотает.
— Идем. Подхватив напарницу одной рукой, довел до табуретки, усадил, а сам полез в сундук с доказательствами за своими вещичками.
— Вот скоты! Украли почти все! — ругнулся я, доставая из сундука железный меч, мой стальной исчез. Амулет Зенитара было жалко до слез, да и на обруч с прибавкой к алхимии были виды, а уж про колечко и говорить нечего… хоть и малое, но разрушение, а разрушать я люблю.
Вряд ли Хадвар, скорее всего палач-предатель и уволок все мои зачарованные предметы. Так же пропали камни душ и странный черный осколок, не говоря уже о нескольких жалких септимах. У бесхозного золота есть одна уникальная особенность — растворяться в воздухе. Мне ли не знать?!
— О! А это чего? — грохнул на пол массивный двемерский тазик.