Герман смеётся, прикусывая тонкую кожу на моем плече.
- Не смешно, - ругаю его, смеясь. – Галька рассказала, что я нагадала тебя.
- Это ведь правда. – Герман принимается покрывать легкими поцелуями моё лицо, затем дарит долгий поцелуй в губы. Я откликаюсь, вновь и вновь тону в водовороте чувств. И неважно, сколько прошло времени. День, год, десять лет. Его мягкие губы, горячий язык и сильные руки каждый раз заставляют мои внутренности плавиться, а голову кружиться, словно на карусели. – Я пришел к тебе, когда ты позвала, помнишь?
Как такое забыть?
- Ты меня напугал!
Герман хмыкает, стягивает лямку моей сорочки с плеча, оголяя ключицу.
- К тому же мне было двадцать, когда это случилось, а не десять, - продолжаю возмущаться, хоть и покрываюсь мурашками. - А Гальке я все равно скажу пару ласковых. Меня она таскала каждый год вокруг дома или сажала перед этим зеркалом, теперь внушила это Алисе. Жениха ей подавай в десять лет!
Губы Германа скользят по шее, опускаясь к груди.
- Это все твое воспитание, - укоряю я, но уже теряю нить разговора. - Слишком много ты им позволяешь! Ох…
Его ладони по-хозяйски скользят по моему телу. Дыхание учащается, когда ласка становится интимнее. Протягиваю руки, завожу их за его спину, чтобы впиться ногтями, потянув на себя. Наши тела переплетаются, действуя синхронно. Герман отрывается от моих губ, несмотря на мой протестующий стон, чтобы выдать:
- А не пора ли нам заняться третьим ребёнком, раз старшая уже замуж собралась?