Его ладонь накрыла ее затылок, пальцы почти жадно в волосы пробрались, словно крепче прижимая девушку к его телу.
— Прости, ненаглядная. Не подумал… Не хотел тебя напугать, — Захар неожиданно стиснул ее с такой силой, что Лэля поперхнулась вдохом. Прижал к себе, как укачивая, потянул, усадив себе на колени. В голосе глубокое сожаление, искреннее. Она ничего не понимала. — Прости, моя лэля. Нет там никакого зверя, не бойся, Христом-богом прошу…
— Нет? — прохрипела из-за того, как крепко он ее обнимал, но высвобождаться не хотелось. — Но… Захар, я слышала, и ощущала… И рык, шерсть, дыхание… — вцепилась пальцами в его плечи. — Огромный просто, там, на ступенях…
— Это пес мой, Блуд, я его всегда на ночь отпускаю, чтобы охранял дом, да и сам размялся. И сегодня выпустил. Ты же на ходу засыпала, когда мы вернулись, даже в голову не пришло, что решишься на улицу выйти, — он опустил лицо ей в макушку. Провел раскрытой ладонью по затылку под волосами, спускаясь пальцами на спину.
У Лэли мурашки от этого по телу пробежали, как маленькие молнии. И внутри зародился жар, затирая, делая уже не таким ярким пережитый ужас.
— Пес? — переспросила тихо, ничего не понимая. — Но он… Он огромный, Захар!
— Да, тибетский мастиф. Достался мне случайно, когда из армии уволился. Этот «теленок» мне по пояс сейчас, да и весит килограмм семьдесят, если не больше. На ногу станет — отдавит, — хмыкнул Захар веселей, еще сильнее обнимая ее, хоть и казалось, что больше уже некуда.
Но, странное дело, Лэле плотнее хотелось. И чтоб он таки продолжал в ее волосы говорить… и никогда не разжимал этих объятий! Как о таком попросить?
— Мохнатый, как черт! Всегда таким был, еще щенком. Я потому и назвал его «Блуд», как вредного духа, что в Карпатах путникам стэжки любит путать, заводить в чащу… — продолжал тем временем рассказывать Захар.
— Но он даже не гавкнул ни разу, — удивилась Лэля, чувствуя, как отпускает понемногу, разжимается что-то за грудиной, растекается от его рук тепло по ее плечам, расцветает огненным цветком в животе.
А она все пыталась сосредоточиться на том, что он говорит. Как-то соотнести это с тем ужасом, что натерпелась. Совершенно безуспешно, кстати.
— Ясное дело, я же тренировал его по программе, истинный служебный пес! — хмыкнул Захар таким тоном, словно ему смешно стало от ее удивления. — Он голос подает только по команде. Или когда совсем экстренная ситуация. Ты — не тот случай. Я ему сразу же твои вещи давал и с запахом знакомил, когда ты только появилась у меня. Он тебя охранять должен… Ведь не напал на тебя, лэля? — Захар чуть отклонил ее голову, потянув легонько за волосы на затылке. Словно в черты вглядывался.