Ирония мира или судьбы, что она появилась в его жизни именно сейчас. Почему не на пару недель раньше? Или не через пять дней, скажем? Нет, Захар не жаловался, предки! И не отказывался! Ни за какие иные богатства в мире уже не отрекся бы от Лэли! Пришла. Появилась в его судьбе — и он принял. Пропал, так точнее будет.
Только вот сейчас ему во сто крат сложнее было просто самим собой оставаться… Или врет? Лукавит и перед ней и перед собой же? Как раз сейчас самое нутро наружу вылезало без малейшего усилия. Вот он, таков, как есть в реальности, весь нараспашку, считай, только на миг силу воли ослабь, лишь на секунду контроль из пальцев выпусти…
Но ведь это и страшно! Кто выдержит? Кто захочет принять такого?
А он не хотел ее пугать! Ни ради чего в этом мире. Все, что узнавал о Лэле, что сам улавливал и в ее словах, и в поведении, в манере держаться видел — убеждало только сильнее, что этой девушке уже довелось в жизни натерпеться и глотнуть жестокости и боли с лихвой. Меньше всего он хотел внести свою лепту. Адово пламя! Да он даже просто пугать ее не хотел, пусть и ненароком. До сих пор помнил, как заледенело все внутри вчера ночью, когда ее увидел в коридоре…
Она его услышала, сказала…
Неужели такое быть может? Тут даже Захару не верилось. Не то чтобы он в ее словах сомневался. Нет. Да и не звал же он Лэлю. Не голосом, это сто процентов.
И все же… Звал… Как себе соврать?
В душе, в разуме призывал, ревел от потребности, не поспорить. Но ведь и придушенного хрипа или звука из-за сцепленных зубов не вырвалось! Железобетонную гарантию дать мог кому годно! Он молчал. А она услышала…
Слишком непривычно, даже для него странно и заставляло думать.
Что было чертовски сложно делать, когда контроль и так слетел ко всем чертям, на последнем «лоскуте» воли болтаясь, будто оторванная взрывом конечность. Достаточно такого повидал по жизни. А сейчас сам ощущал себя месивом из перемолотых плоти и крови, принципов и остатков морали с честью. Потому что неистово, жадно и ненасытно нуждался в обладании Лэлей! А насколько это честно по отношению к ней?
— Мне нужна ржаная мука грубого помола. И пшеничная, тоже не высшего, — вырывав его из внутреннего чистилища, отозвалась Лэля. — И сахар… или у тебя есть? Хотя мне и меда хватит, кажется, — она остановилась, вынудив их всех замереть посреди дороги.
Правда, ни Блуд, ни уж тем более сам Захар не были против. Тут же остановились, продолжая «окружать» ее со всех сторон. И как-то без разницы, что остальным людям проход перегораживают. Никто в споры или полемику не вступал. Захара здесь знали и очень неплохо. У него были хорошие отношения с местными. Его семью уважало и ценило не одно поколение здешних жителей, да и не только из близлежащего села. И сам Захар помогал многим тут, и его отец с дедом годами.